папа. – Они тратят миллиарды долларов на создание фильмов и видеоигр, так что не могут позволить себе утечек – особенно в наше время социальных медиа, когда каждый может сделать снимок на мобильный и выложить его на обозрение всему миру.

Я понимаю, что это лишь вершина айсберга его лекции, так что спешу перебить папу:

– Я лишь упомянул в разговоре с Ханной несколько деталей. Откуда мне было знать, что она окажется шпионкой?

Мне не хватает духу сказать папе о том, что я в итоге получил от Ханны вчера. Это было сообщение из одного слова «ПРОСТИ!». Будто какое-то извинение может спасти меня от цунами неприятностей, которое она вызвала.

Мы находим Тома в павильоне, и папа выталкивает меня вперед. Я жду, пока Том закончит разговор по телефону, а потом прочищаю горло:

– Кажется, у меня есть идея, кто в ответе за утечку подробностей «Арктического ниндзя», – говорю я.

Том глядит на меня, но обращается к моему отцу:

– Джереми, я удивлен, что к делу причастен Дерек. Ты же знаешь, как важно держать такие вещи в тайне.

Папа жестом предлагает мне продолжать, и я рассказываю Тому печальную повесть о Ханне и об игре.

– Дерек, – перебивает отец, – речь не о Ханне, а о тебе.

– Я знаю, что не должен был хвастать перед кем-то, но это ХАННА выложила все в Интернет, а не я! Вы не можете винить за это меня.

Том внимательно слушает, потом несколько секунд раздумывает над ответом:

– Мы в «Глобал геймс» серьезно подходим к таким вещам, так что немедленно бросили команду на расследование. Нашим экспертам не понадобилось много времени, чтобы отследить пост обратно до компьютера, с которого он был отправлен.

Я испускаю вздох облегчения:

– Отлично! Может, вам удастся добиться от Ханны больше, чем мне. Она послала мне только одно сообщение и не отвечает на звонки.

– Вообще-то, это не была твоя подруга Ханна, – начинает Том. – Это был член фокус-группы… которого только что отсюда выдворили.

Я оглядываю комнату, соображая, кого не хватает. После мысленного подсчета понимаю, что тут нет оригами-парня:

– Это был Тоби?

– Наверно, он тоже хотел похвастать своим счетом, – замечает Том. – Увы, больше ему не удастся поиграть в «Арктического ниндзя».

До меня медленно доходит, что Ханна в итоге ничего плохого не сделала. Я поворачиваюсь к папе, у которого такой вид, словно эта новость его ничуть не порадовала.

– Ты же понимаешь, что раскрывать детали игры всё равно было неправильно – пусть даже Ханна не опубликовала их, – произносит он.

Я говорю, что понимаю, но внутри меня стучит одна мысль: «Я СОРВАЛСЯ С КРЮЧКА!» – пока Том не возвращает меня в реальность:

– То, что твоя репетиторша не была источником утечки, не означает, что я не разочарован, Дерек.

Том ждет ответа, но я могу лишь в очередной раз попросить прощения.

– Извинения – это одно, – продолжает Том. – Но я надеюсь, что ты кое-что усвоил. Если бы тебе уже исполнилось восемнадцать, за такой поступок тебя ждали бы проблемы с законом.

Они с отцом по-прежнему выжидающе смотрят на меня, и в итоге я наконец-то понимаю, какое серьезное дело эта самая конфиденциальность. Я впервые в жизни не хочу взрослеть и счастлив, что мне только двенадцать.

Когда папа отводит Тома в сторонку для беседы с глазу на глаз, я поспешно пробираюсь по залу, ища друзей.

Возможно, по дороге домой я выслушаю еще одну лекцию, и жаль, что я разочаровал Тома, но сейчас мне хочется кричать от радости.

МНЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ МОЖНО ИГРАТЬ В «АРКТИЧЕСКОГО НИНДЗЯ»!

Неожиданный спор

Оказывается, Ханна не звонила, потому что ее дедушку экстренно увезли в больницу. Ей пришлось проехать на машине через Долину Смерти и национальный парк Джошуа-три, чтобы повидаться с ним. По ее словам, эта часть штата настолько пустынная, что у нее не ловил телефон, и было трудно со мной связаться.

Я знаю, мама думает, что Ханна могла бы хоть в больнице найти минутку, чтобы ответить на один из моих отчаянных вызовов. Но, поскольку тестирование уже на следующей неделе, она сказала Ханне, что рада, что с ее дедушкой все в порядке, и договорилась об уроке в ближайшие дни. Я решаю избавить Ханну от жутких подробностей утечки с «Арктическим ниндзя» и вместо этого сосредоточиться на математике и литературе.

– Я очень волновалась из-за дедушки, – говорит Ханна. – И дорога! Много часов пустыни с этими удивительными деревьями. Как будто я оказалась на Марсе.

Когда я сообщаю Ханне, что на Марсе деревьев нет, она запускает поисковик на смартфоне быстрее, чем Фрэнк сжирает недоеденный сэндвич, оставленный на кухонном столе. Поднимает мобильник и показывает мне фото:

– Видишь? Есть на Марсе деревья.

Я объясняю, что, хотя пики на фото могут КАЗАТЬСЯ деревьями, на самом деле это выхлопы диоксида углерода.

Она проглядывает статью и говорит, что я неправ и это все-таки ДЕРЕВЬЯ, из-за чего у нас начинается оживленная дискуссия о том, всегда ли можно верить информации из Интернета. Я объясняю, что мы изучали эти фотографии на уроке мисс Миллер в прошлом году и поняли, что кто-то запостил их с фальшивыми объяснениями на поддельном научном сайте. Я счастлив, что оказался умнее студентки колледжа – хотя бы в этом конкретном случае. А еще я думаю: «Что у меня за ужасный репетитор!»

Я этого не планировал, но все эти разговоры о веб-сайтах подводят меня к рассказу о скандале с «Арктическим ниндзя».

Судя по виду, Ханну убивает мое признание, что я считал ее человеком, выложившим подробности в Сеть. Она медленно опускается на кухонный стул:

– Так ты поэтому отправил мне миллион сообщений? Я-то думала, ты волнуешься из-за тестов.

– Я и ВОЛНУЮСЬ из-за тестов. А ты, если думала, что я волнуюсь, почему не перезвонила?

Она опускает взгляд на круглый след от кофейной чашки, который мама миллион раз безуспешно пыталась оттереть со столешницы:

– Ты решил, что это я выдала тайну? Я бы никогда так не поступила.

На миг мне кажется, что Ханна вот-вот заплачет, и я оказываюсь на грани полномасштабной панической атаки. Как мне поступать в такой ситуации? Извиниться? Успокоить