Ханнина грусть столь же быстро сменяется гневом:

– Пока я была у дедушки, ты рассказывал «Глобал геймс», что я украла у них информацию? Ты назвал им мое имя?

– Нет! То есть, по-моему, нет. Я же не получал от тебя вестей. Что мне было думать?

Внимание Ханны больше не приковано к кофейному пятну:

– Дерек, ты – безответственный мальчишка и никогда не пройдешь эти тесты.

Ядовитые слова жалят, как одна из сосулек в «Арктическом ниндзя».

– Ты чего такая грубая? – спрашиваю я. – Я думал, что это ты слила информацию, но ошибся. Не надо меня оскорблять!

– То есть мне нельзя и поприкалываться, что ты читаешь как малолетний? А передразнивать, как ты до сих пор водишь пальцем по строчкам?

Я слишком ошеломлен, чтобы ответить, но мне и не приходится.

– Собирайте вещи и уходите, – говорит отец. – В этом доме с людьми так не обращаются.

Непохоже, чтобы Ханну смутило, что мой папа внезапно появился в дверном проеме. Она пронзает его тем же ледяным взглядом, которым обработала меня:

– Удачи с тестами, Дерек. Тебе она понадобится.

Ханна хватает свои вещи и, выходя, хлопает дверью.

Папа грустно качает головой:

– Совершенно неподобающий выплеск. Очевидно, у нее был сильный стресс из-за дедушки. Не верь ее словам – она ошибается на твой счет, и ты это знаешь.

Беда в том, что я НЕ ЗНАЮ. Ханна вполне может быть права насчет того, что тесты мне не сдать.

– Я просто зашел сделать коктейль из рутбира[8] с мороженым, – продолжает отец. – Ты будешь?

Мы оба знаем, что это объяснение – чистое вранье, но я с радостью позволяю папе увести разговор от слов Ханны. Пока он готовит коктейли, я думаю о том, как же здорово больше не иметь дела с Ханной – пусть даже это не она слила «Арктического ниндзя».

На помощь!

Я просыпаюсь в поту от самого реального кошмара из тех, что мне когда-либо снились. Всё происходило в заснеженном мире – точной копии мира «Арктического ниндзя», но, вместо того чтобы удирать от злых снеговиков и тоббоганов, я подвергся атаке большущих карандашей номер два, падающих с неба. Спасаясь, я бежал извилистым маршрутом, но это не помогало, потому что у карандашей была сложная система наведения, и, когда я поворачивал, они поворачивали тоже. Я кричал, звал на помощь, но никто не слышал. В итоге я выпрыгнул из постели и едва не навернулся о спящего на полу Боди.

Мне требуется несколько минут, чтобы успокоиться и натянуть на себя что-то из одежды. После сегодняшней игровой сессии фокус-группе останется всего неделя, и я уже думаю о том, как же буду скучать по ней. А вот по чему НЕ буду – так это по кошмарам с ледяным миром «Арктического ниндзя».

У стола с закусками в «Глобал геймс» Умберто едва не сбивает меня с ног своим инвалидным креслом:

– Сегодня – день предложений: можно подавать свои идеи для «Арктического ниндзя».

И он одним духом выпаливает миллион идей, которые у него накопились. Когда к нам присоединяется Мэтт, у него тоже полно идей. Я же так разволновался из-за сказанного Ханной, что вовсе не думал, как можно улучшить «Арктического ниндзя».

– Не поворачивай головы, – предупреждает Умберто Мэтт. – К нам идет твой герой.

И правда, когда мы все оборачиваемся, к нам шагают Карли и не кто иной, как Эль Сид.

– Мы подумали, что потусуемся сегодня с вами, ребята, – говорит Карли. – Вы не против?

Умберто выдавливает «да», а Мэтт бросается расчищать место на столе. Я спрашиваю звезду гейминга, придумал ли он какие-нибудь улучшения для игры. Эль Сид лезет в карман под черной накидкой и достает лист бумаги с длинным списком.

Умберто изгибает шею, чтобы прочесть, что там.

– Ну конечно! – восклицает он. – Секретный код ОПРЕДЕЛЕННО должен быть не на том языке, который используется во всей остальной игре.

– Поскольку у эскимосов есть почти двести разных слов для обозначения снега, Эль Сид подумал, что в секретном коде тоже должна быть заложена возможность для выбора конкретного слова, – поясняет Карли.

– У жителей Арктики может быть много разных слов для снега, – замечаю я, – но у них больше ТЫСЯЧИ слов для обозначения северного оленя.

Когда Умберто глядит на меня с удивлением, я пожимаю плечами и говорю, что смотрю передачи про животных.

Мэтт даже не слушает – он рассказывает историю о маршруте его дяди по Аляске, – но вот Эль Сид весь обращается во внимание. Он печатает что-то в приложении для заметок на своем мобильнике и подносит экран к моему лицу, давая прочесть. Карли заглядывает мне через плечо и тоже читает.

– Что ж, – замечает она, – похоже, Эль Сид впечатлен.

– Я знаю уйму разрозненных фактов. К несчастью, большинство из них практически бесполезны.

Что не означает, что я не чувствую себя круто сейчас, когда беседую с этими умниками.

Том зовет нас в комнату и говорит, что компания на самом деле хочет узнать обо всех и о каждом улучшении, которые можно внести в игру. Мы садимся за консоли и печатаем на клавиатуре описание всяких классных штук, которые хотели бы увидеть в «Арктическом ниндзя» после релиза в следующем году. Потом мы прерываемся на обед – настоящий праздник мороженого в вафлях и картофельного пюре. После этого шведского стола мой живот настолько переполнен, что я едва могу поднять контроллер от стола.

Я удивлен, когда Эль Сид подходит, чтобы присоединиться к нам на послеобеденной игровой сессии. Он молча сидит между Карли и мной, и, когда Том дует в свисток, командуя игрокам начинать, показывает мне два больших пальца.

Может, дело в том, что это одна из последних сессий, но воздух куда сильнее обычного насыщен волнением. Ребята, которые раньше вели себя тихо, теперь улюлюкают, когда их нарвалы уворачиваются от фатальных ударов гарпуна или находят недостающий кусок кода. Я всегда считал, что Эль Сид набирает много очков, потому что он быстрый, но теперь, сидя рядом с ним, вижу, что он расслаблен и спокоен, притом что счет у него выше,