стороны кого-то в этой комнате было так же нечестно вываливать детали игры в Интернет. – Том окидывает помещение взглядом, словно пытаясь просветить наши души рентгеном и найти виновника. – Мы ВЫЯСНИМ, кто это сделал.

Я слушаю его, но не могу оторвать взгляд от экрана. Веб-сайт, на котором опубликована утечка, кажется знакомым, и я не понимаю, почему… До тех пор, пока не вспоминаю, что это сайт о гейминге, который я видел на смартфоне у Ханны. Я щурюсь, читая пост внимательнее. Ужас нарастает внутри меня, поднимаясь от пальцев ног и заполняя все тело, когда я осознаю, что в посте упомянуты все аспекты игры, про которые я рассказал Ханне, когда хвастался своей победой. Нет. Нет. Нет. Это НЕ происходит.

– Мы докопаемся до правды, – повторяет Том. – Обещаю вам это.

Все в комнате выглядят встревоженными, но никто не напуган так, как я.

И почему я во всем всегда виноват?

Стоит ли мне признаться?

Я притворяюсь, будто иду в туалет, так что могу отправить Ханне несколько сообщений. Она быстро отвечает, что занята и перезвонит позже. Я пишу ей: «КАКМОЖНОСКОРЕЕ!!!!», но, поставь я хоть десяток восклицательных знаков, это не гарантирует, что она ответит. Я должен был догадаться, что тринадцатый номер репетитора – несчастливый.

Пока мы едем домой, я таращусь в окно, пытаясь решить, что делать. Мои друзья жалуются на то, как же несправедливо все произошедшее, но я держу рот на замке, пытаясь решить, сказать ли им о Ханне.

С одной стороны, друзья всегда дают хорошие советы – особенно Карли. С другой стороны, мне стыдно за то, что мой длинный язык привел не только к утечке корпоративных секретов, но и, видимо, положил конец суперклассной субботней фокус-группе. Умберто, Мэтт и Карли потребуют мою голову на блюде, если выяснят, что именно я все растрепал.

После того как мы развозим друзей и добираемся домой, я решаю проглотить свою гордость и рассказать все родителям – и это легче решить, чем сделать.

Я тащусь за мамой из комнаты для стирки на кухню, а оттуда в гараж, пока она в конце концов не останавливается и не спрашивает, что происходит. К тому времени, как я рассказываю половину истории, к нам присоединяется отец. Осознав, что я мог подорвать работу его коллег, он вовсе НЕ рад.

– Позволь уточнить, – говорит он. – Ты пообещал не раскрывать никакую информацию о новой игре и все-таки рассказал про нее Ханне?

– Она не верила, что я мог выиграть, вот я и объяснил, как мне это удалось. Я же не знал, что она сольет все в Сеть!

Мама вдыхает поглубже и понижает голос:

– Так ты хвастался? В этом все дело?

Отдаю маме должное: она всегда быстро докапывается до сути вещей. С некоторым стыдом признаюсь, что хвастался, да.

Я почти вижу, как в мозгах папы бешено крутятся шестеренки, пока сам он расхаживает по дорожке перед домом:

– Мы не знаем наверняка, что это была Ханна, так что не стоит прямо сейчас идти с повинной. Давай пока придержим эту информацию.

Мама бросает на пол корзину с бельем для стирки, причем с такой силой, что несколько носков разлетаются по лужайке:

– Джереми, ты же это не серьезно? Даже если в итоге это НЕ Ханна, Дерек должен рассказать о ней, чтобы ее могли исключить из списка подозреваемых.

– Я работал с этими людьми, ты забыла? Давай не будем действовать импульсивно и усложнять им жизнь. – Отец забрасывает носки обратно в корзину, словно теперь это дело решенное. – Предлагаю на некоторое время умолкнуть и дать профи из «Глобал геймс» разобраться с проблемой.

Я достаю мобильник и проверяю, не ответила ли мне Ханна. Не ответила.

В десятый раз извиняюсь перед папой, но тут мама меня перебивает:

– Ты уже не маленький, Дерек. Если даешь слово – его надо держать, а не отбрасывать свои принципы только для того, чтобы похвастать высоким счетом в видеоигре.

Я знаю, что мама права, но ее замечание меня злит. Щелкаю пальцами, чтобы подозвать Боди, поднимаюсь к себе и остаток вечера таращусь в мобильник.

Но Ханна не перезванивает.

Моя собственная версия «Арктического ниндзя»

Сказать, что я встревожен тем, что утечка прошла через Ханну, было бы преуменьшением. Я пишу ей миллион раз и даже исследую в поисках улик веб-сайт, на котором выложен пост. Родители спорят, как лучше поступить, а я, повесив голову, стараюсь держаться от них подальше.

Так что, когда во вторник мисс Миллер дает нам немного свободного времени в конце урока естествознания, я получаю долгожданную передышку.

Мы с Мэттом и Умберто используем это время, измышляя всякие способы, как выиграть в «Арктическом ниндзя». Я, по большей части, думаю с маркером в руке и поэтому по ходу разговора набрасываю в тетрадке разных персонажей.

После смехотворного монолога о том, как он собирается победить Эль Сида, Мэтт наклоняется к моему столу и смеется, видя мои рисунки:

– Нарвалы не носят сомбреро! Ничего смешнее я в жизни не видел.

– Не смешнее, чем губка, которая живет в ананасе.

– Слушай, – осеняет Мэтта, – ты можешь назвать его Скиппи Гонзалес!

Умберто выкапывает из рюкзака маркер и тоже принимается рисовать. Когда его только перевели в наш класс, мы поссорились из-за того, кто из нас лучше рисует комиксы. Но сейчас любовь к ним связывает нас как друзей.

Мэтт пролистывает мою тетрадь, с удовольствием разглядывая рисунки: снеговик из «Арктического ниндзя» глодает кость с ребрышками; Кальвин, Хоббс и Скиппи изо всех сил вцепились в тоббоган и несутся с заснеженного холма; вооруженные сосульками дроны пишут поперек неба «СДАВАЙСЯ, ДОРОТИ». Мэтту нравится то, что рисунки такие безумные, так что я фотографирую их и посылаю папе.

Оглядываюсь проверить, не бесит ли мисс Миллер то, что мы тут дурачимся, но она помогает Энди с периодической таблицей, так что я направляюсь в переднюю часть класса – поглядеть, чем занята Карли.

Она не слышит, как я