Больничная обстановка стала частью моей жизни.

Вероника не вовремя появилась. Впрочем, я уже не удивлялся ничему. Иногда её отношение к людям меня выбешивало. Хотя я ничем не был лучше её. Мы подходили друг к другу идеально. Даже сейчас веду себя с Николой как последний эгоист. Она меня остерегалась и правильно делала. Первое время я ощущал себя скотиной, хочется все вернуть и поступить как порядочный человек. По крайней мере могу попытаться стать хорошим отцом, точнее, самым лучшем. Хотя и не представляю, как это сделать, потому что только сейчас начинаю понимать зачем нужен отец.

В этой ситуации у меня не было продуманного плана.

Заглядываю в палату.

Серафим и Никола сидели на диване и собирали пазлы.

– Привет, супермен.

– Мы собираем дельфинов.

– У тебя классно получается.

– Когда поправлюсь, мы пойдём смотреть на дельфинов в зоопарк?

– У меня есть идея получше.

– Какая? – Серафим смотрит на меня с любопытством.

– Как насчёт того, поехать к морю и непросто увидеть дельфинов, но и поплавать?

– Разве так можно? – детские глаза загорелись огнём, в его голосе чувствовался азарт.

– Конечно, нам всё можно, особенно тебе. Ты у нас герой, справился с болезнью.

– Я плавать не умею, – Серафим грустно посмотрел на нарисованное море на коробке от пазлов.

– Это не страшно, я тебя научу.

– Круто, потому что супермен не только летать должен хорошо, но и плавать. Мама, а нам можно поехать? Я хочу на море, – малыш повеселел и ждал разрешение.

– Не знаю, надо всё обдумать, – Никола вопросительно смотрит в мою сторону.

– Ну, пожалуйста, я буду есть кашу каждый день, – упрашивает Сима.

– Поиграй малыш, а мы с Даниилом выйдем на секунду и поговорим. Жестом она просит меня выйти с ней из платы.

– Что всё это значит?

– Предлагаю проходить реабилитацию в Сочи. Тебе не о чем переживать, я обо всём договорюсь. Прилетите, когда врачи разрешат.

– Не знаю. Где мы будем жить?

– Я занимаюсь строительством. Не так давно мы сдали большой объект – частные коттеджи. Они полностью обустроены и там есть всё для комфортной жизни.

– Это слишком.

– Почему. Я хочу позаботиться о вас, – Никола в растерянности переминается с ноги на ногу. Вижу, как она испытывает неловкость и напряжение.

– На время реабилитации? – Нет, надеюсь насовсем. Никола, тебе придётся остаться. Смирись. Больше не намерен расставаться с сыном. О деньгах не беспокойся, сделаю все чтобы вы не в чём не нуждались. – Предлагаешь нам жить за твой счет?

– У тебя есть другие варианты? – Вздыхаю, конечно, она сопротивляется. Сосредоточенно потираю щетину, оброс, уже несколько дней не брился. – Могу устроиться на работу. – В этом нет необходимости. Прими мои деньги и заботу о Серафиме как факт.

– Мы без тебя справлялись.

– Вижу, как вы справлялись. Тебе не надоело тащить эту ношу одной? Она отворачивается и садится на диван. Медсестра странно косится в нашу сторону. Словно ждёт, горячую ссору.

– И что теперь, мне во всём слушаться тебя?

– Было бы неплохо.

– У тебя нет прав, Даниил. Если бы не болезнь, я никогда не рассказала о сыне.

– Права у меня есть. Я его отец и вправе решать, что лучше для него. Мои адвокаты занимаются всеми документами.

Никола злится, лицо было темнее грозовой тучи, глаза метали молнии, а брови сошлись в одну линию. Ещё чуть–чуть и в меня что–нибудь полетит, хорошо, что рядом нет никаких предметов. Она обнимается себя за плечи, пытается взять эмоции под контроль, отходит в сторону и садиться на кушетку.

Тоже завожусь на её упрямство. Предлагаю ей всё готовенькое, а она включает гордость.

Я опускаюсь перед Николой и приподнимаю её подбородок. Она зажмуривается. Стискиваю её нежную кожу чуть сильнее.

– Почему упрямишься? Четыре года назад промолчала и сейчас пытаешься помешать.

На мгновение задерживаю дыхание, чтобы преодолеть гнев и необходимость заключить её в свои объятия. – Тебе не всё ли равно?

– Я отец и имел право знать, а сейчас имею право участвовать в его будущем.

­– Нет, ты ушёл, выбросил меня словно игрушку.

Я сжимаю пальцы до боли.

В её взгляде вижу обиду и ненависть.

– Всегда получаю всё, что мне нужно. Теперь твоя жизнь пойдёт по моим правилам. Ты станешь делать всё, что я скажу, иначе.

– Что иначе? – Никола повышает голос.

– Сын останется со мной, а ты вернёшься туда, откуда приехала.

– Не нужно этого делать, – моя угроза подействовала на неё. Кажется, она поддаётся шантажу. Оказывается, не так просто найти общий язык. Мы оба упрямые. – Мы поедем, но на время, пока Серафим окончательно не поправиться, а там посмотрим.

Этого я и добиваюсь, потому что не могу отпустить её или оттолкнуть. И хотя, у нас никаких отношений не может быть, сделаю всё, чтобы она находилась вблизи. Не могу позволить уехать. Поэтому придумал план с реабилитацией в Сочи.

Никола

Даниил принёс мне кофе, обхватываю дрожащими руками стаканчик и пытаюсь сконцентрироваться. Волнуюсь.

– Дай мне немного времени, – прошу его.

Сегодня нас выписывают. Я уже собрала вещи и попрощалась со Снежаной. Нас ждёт машина, чтобы отвезти в аэропорт. Именно в этот день решилась на самый важный разговор. Больше тянуть не хочу. Серафим должен знать правду. Пришло время раскрыть тайну.

– Я ему скажу. Сама, подожди нас здесь. Пусть он всё услышит от меня, – Даниил нехотя соглашается.

Нелегко решится на этот шаг.

Понимаю, что лучше знаю сына, лучше знаю, какие слова подобрать и как сгладить этот неловкий момент, чтобы не навредить.

Серафим пытается сам завязать яркие шнурки, у него это плохо получается, выскальзывают из маленьких пальчиков, но он упорно старается.

– Давай помогу, – приседаю на корточки.

– Помнишь, песенку?

– Ты хочешь завязать шнурки, не бойся, это пустяки, – мы вместе произносим слова из Спанч Боба и пошагово завязываем шнурки.

– Получилось, – радуется мой мальчик.

– Ты молодец, – целую в лобик и провожу рукой по мягким волосикам.

– Когда мы полетим?

– Сейчас дождёмся врача и поедем в аэропорт.

– Даниил поедет с нами?

– Конечно. Знаешь, мне нужно кое-что тебе рассказать, – собираюсь с духом, чтобы сказать главное. Трудно произнести первое слово, потому что после всё изменится.