– Серафим тебе нравятся динозавры? – малыш в ответ кивнул. – Хочешь посидеть на нём? Больше нигде у тебя не будет возможности забраться на большого динозавра.

– Хорошо.

– Тогда пойдем.

Пока Доктор осматривал Серафима на столе в виде зеленого динозавра, тот проводил свой собственный осмотр милого животного. Атмосфера больницы, отвлекала Серафима. С момента, когда он сел в самолет в Москву его глаза, горели радостью, иногда мне казалось, что болезнь мы оставили, где–то дома. Но это всего лишь иллюзия, борьба с болезнью никуда не делась.

Снежана поддерживала меня, постоянно ободряла. Когда нужно успокаивала или приносила кофе, чтобы взбодриться. Когда настал день операции, она заставила выйти наружу и погулять по городу. Чтобы не сидеть в четырёх стенах. С трудом заставила себя выйти наружу, потому что все мысли возвращались к Серафиму.

Мне нужно было отвлечься, иначе сошла бы с ума в муках ожидания. Я совсем потеряла связь с реальным миром, увязнув в своем болоте.

В паре километров от больницы среди белоснежных домов находилась местная церковь. Из любопытства я решила зайти и посмотреть, как выглядит протестантская церковь, потому что кроме православной не посещала другие. Помещение оказалось просторным, с высокими потолками и деревянными лавочками разделенные широким проходом. На сцене стояли гитара, барабанная установка и усилитель; по центру – кафедра. Здесь не было икон, росписи – простое убранство. Один крест без распятия, да алтарь напоминали, что ты пришёл в церковь. По привычке я перекрестилась. Села в последнем ряду, возле стены, народу почти не было. Я ожидала, что здесь ко мне придет какое–то новое чувство – облегчение, надежда. Но ничего не ощутила; душа иссохла, как колодец, в котором давно нет воды. Единственную молитву, которую я знала, была «Отче наш» – затёртая до дыр. Несколько месяцев я повторяла ее день и ночь, прося о чуде. Может теперь оно сбудется?

В детстве единственно о чём просила это чтобы дядя не пил. Порой ребёнку не так много нужно, дядя Саша тогда пить не перестал, эта молитва так и оставалась неотвеченной. Что будет со второй молитвой?

Никола

С Даниилом мы встретились после операции и могли впервые поговорить наедине, до этого нас всегда окружали медсёстры, врачи. При Серафиме мы говорили только о нём, никак не касаясь темы наших отношений.

Я так много думала над тем, как пройдет наш разговор, боясь, что он отнесется слишком поверхностно. Но всё было по-другому. Дверь распахнулась, и он вошёл в палату уверенной походкой с таким видом, как будто между нами никогда не было напряжения. И дал понять, что собирается контролировать ситуацию. Мне кажется, что так будет всегда. Потому что где бы он не появился, сразу завладевал всем пространством, высасывая из него весь воздух и моё присутствие. Он будто стал выше. Моя и без того крошечная фигура уменьшилась в размерах. Я отступила назад, обхватив себя руками в защитном жесте, жаль спрятаться нельзя. Все эти бодрые разговоры, оправдания, которые звучали в голове, махом исчезли. Его ледяной взгляд рушил мои защитные стены, обнажая уязвимость и неуверенность.

Передо мной стоял элегантный мужчина. Он смотрит уверенно, но я не выдерживаю взгляд глаза в глаза и смотрю на чёрный галстук Даниила, который контрастирует с белизной рубашки. Взгляд цепляется за идеальный костюм, подчёркивающий широкие плечи. Украдкой, сама того не желая, опять разглядываю отдельные детали: губы без инфантильной припухлости, гладко выбритое лицо, четкий профиль и выразительные скулы. Почему–то именно сейчас вспоминаю день, когда мы познакомились. До сих пор не смогла забыть, всё, что было между нами.

Я нервно поправляю одежду и волосы, вряд ли мне это помогло, потому что сейчас выглядела не самым лучшим образом. Отросшие волосы были собраны в хвостик, спортивные брюки и футболка – привычный гардероб на протяжении нескольких месяцев.

Придётся собраться и поговрить, больше не можем прятаться друг от друга. Пытаюсь спрятать нервозность: распрямляю плечи, поднимаю подбородок вперед, но ощущаю себя ягнёнком перед волком.

– Разговаривал с врачом. Операция прошла успешно, – он как всегда лаконично начал разговор, не выражая никаких эмоций.

– Он в порядке? – пытаясь осмыслить сказанное, чувствуя, что сердце выпрыгнет из груди.

– Да. Сейчас он спит, но показатели в норме. Они проведут контрольные тесты, сделают МРТ и тогда точно можно будет сделать выводы.

Операция прошла успешно, повторила про себя. Облегчение накрыло меня, судорожно хватая ртом воздух, я выдавила.

– Спасибо за помощь, – сжимаю пальцы, ногти впиваются в кожу. Всегда так делаю, когда нервничаю.

– Стать донором – самое меньшее, что мог сделать.

Я чувствую, что он тоже испытывает неловкость и напряжение, поэтому становлюсь немного смелее. На этот раз он смотрит мне в глаза, и на его губах появляется тень улыбки.

Я сажусь на диван расправляя невидимые складки, если бы всё в жизни было ровным и гладким.

– Ты совершила ошибку, –произнёс с осуждением Даниил. Вскидываю на него глаза в непонимании, – стоило сразу мне всё рассказать, – продолжил он и в его словах сквозил холод. – Я не знала где ты. – Сейчас нашла, звучит как глупая отговорка, – брови Даниила от гнева взметнулись вверх. – Ты ушёл из номера, не сказав ни слова. – А чего ты ожидала, – громко выплевывает он эти слова, что я напрягаюсь, – думала надену кольцо на палец и увезу из твоего серого города? Я ничего не обещал. – Поэтому не рассказала. Мы нормально справлялись, пока Серафим не заболел, – он отводит взгляд в сторону, ерошит волосы, нарушая уложенную прическу. – Давай забудем тот вечер, это было недоразумение.

Его слова словно сотрясают воздух, как раскат грома.

Не знаю, что сказать. Сердце пропускает болезненный удар. Собственно, на что я надеялась. Он принадлежит к миру, который сильно отличается от моего. Но ничего в это раз все будет по–другому: чтобы не разочаровываться нужно не очаровываться. Быть неприветливым, безразличным, часть характера, которую приходится принимать. Он не должен догадываться как мне больно слышать правду, поэтому киваю, соглашаясь с ним, но эмоции на лице могут выдать меня.

Я тоже этого хочу ради Серафима, но боюсь быть ближе, снова довериться. Проще отгородиться и не налаживать отношения. С одной стороны, он нанёс сокрушительный удар, потому что наша встреча определила всю последующую жизнь. С другой – сегодня у нас есть возможность что–то изменить.

– Надеюсь мы придем к взаимопониманию и сможем нормально общаться. Чтобы не было в прошлом, нам придётся найти общий язык. Хотя я не знаю с чего начать, – он говорит уже спокойнее. – Согласна, Серафиму нужен отец, – отвечаю, наконец решившись посмотреть в его красивые глаза, – я вижу, как он в восторге от тебя. Твоё присутствие помогает ему справляться с болезнью. Ты не представляешь, через что ему пришлось пройти, поэтому прошу тебя, если действительно хочешь быть ему отцом, не бросай его. Этого он не перенесёт. Слёзы катятся, и я замолкаю, чтобы сглотнуть ком в горле, – мы ничего не можем изменить, но подарить счастливое будущие малышу в наших силах.