Лео, что ему нужно поторопиться и надеть кольцо Марии на палец, потому что ни одна другая женщина не будет мириться с его дерьмом.

— Похоже, ты очень заботился о своем друге.

Нико выгибает бровь — жест, который я начинаю классифицировать, как его любимый.

— Потому что я заставил его привязать мяч и цепь к лодыжке?

Я делаю паузу, обдумывая свой ответ, одновременно пытаясь игнорировать трепет волнения внизу живота от перспективы исследовать слои психики Нико. Я говорю себе, что это профессиональное любопытство.

— Дело не столько в том, что ты сказал, мистер Вителли, сколько в том, как ты это сказал, и в тонких изменениях в языке твоего тела, когда ты это сделал.

Он выпрямляется, нахмурив брови. Я не думаю, что ему нравится, что я могу его читать.

Тем не менее, я продолжаю:

— Чувствуешь ли ты ответственность за Марию, потому что подтолкнул Лео жениться на ней или потому, что ты чувствуешь вину за его смерть?

Тень раздражения мелькает на его лице, а затем что-то меняется во взгляде, делая его обжигающе горячим, когда он медленно скользят по мне. От кончиков черных туфель и изгиба юбки-карандаша до изящных складок белой шелковой рубашки. Наконец его взгляд останавливается на моем лице, и я изо всех сил стараюсь не краснеть.

Он бормочет:

— Чувство ответственности за Марию привело меня сюда, в качестве плюса, на похороны незнакомого мне мужчины, с великолепной женщиной, у которой повсюду табличка «иди нахуй». Знак, который мне очень хотелось бы сорвать.

Он продолжает смотреть на меня даже после того, как я проигрываю битву, и мое лицо краснеет. Дело не столько в том, что он сказал, сколько в том, как он это сказал. Это звучало намного грязнее, вызывая в воображении образы порванной одежды, потной кожи и спутанных конечностей. Я отвожу взгляд и делаю глубокий вдох, когда мой мозг трясется, и в глубине души начинается пульсация. Я стискиваю зубы, желая, чтобы это прекратилось.

Мы оба знаем, что он только что сделал. Я задела его за живое. Он замкнулся, ушел в себя и, по сути, повернул игру против меня, играя со мной своими словами, как на скрипке.

Когда ему надоедает смотреть, как я извиваюсь, он берет свой напиток и уходит, в противоположную сторону. Если у меня и были какие-то сомнения по поводу нежелания Нико откровенничать, то ситуация, которая сейчас произошла, развеяла их.

Получив достаточное наказание, я выдыхаю, даже не осознав, что задержала дыхание. Последнее, чего хочет мужчина, — это терапия. И он прав в одном. У одного из нас огромный плакат с надписью «иди нахуй». Но это не я, это Нико Вителли.

Глава 7

Нико

Остаток четырехчасового перелета до Карловых Вар проходит без происшествий. Это значит, что, к счастью, больше никаких наводящих вопросов. Не прошло и получаса, а она уже радостно резала меня без ножа своими словами. Это только вызвало у меня желание отомстить, но физически. Я хочу, чтобы она была обнажена и извивалась, пока я свожу ее с ума своим ртом. И судя по розовому румянцу ее кожи, она тоже хочет меня.

Румянец, который я замечаю, когда она проходит мимо меня, чтобы выйти из самолета, все еще присутствует на ее коже.

Блять, она что, проникла в мою голову или что-то в этом роде?

Софи отказалась сообщить какие-либо подробности о своем доме, за исключением того, что он находится в получасе езды от аэропорта Карловых Вар, поэтому, конечно, она ведет машину, а я напрягся на пассажирском сиденье арендованной Impala. Судя по всему, Mercedes, который меня ждал, был не вариант. И снова она отказалась объясниться.

В тот момент, когда мы приземлились, что-то в ее поведении изменилось. Было такое ощущение, будто она вышла с шумной улицы на свой задний двор. Она казалась менее напряженной, ее конечности выглядели более расслабленными, а бедра немного больше покачивались. Сексуальнее. Как будто это вообще возможно.

Пока она медленно маневрирует в редком потоке машин, между нами повисла тишина, но ни один из нас не пытается ее нарушить. Кажется, мы не очень хорошо справляемся со светскими беседами, поскольку предыдущие попытки часто заставляли Софи проявлять остроумие, вызывая во мне внутреннюю потребность прекратить это.

Поэтому вместо того, чтобы завязать разговор, я достаю телефон, чтобы узнать новости от Данте.

Всего через десять минут после выхода из аэропорта Софи въезжает на парковку старого торгового центра, выбирая место среди множества пустующих.

— Появилось желание сходить на шоппинг?

Мой вопрос повис в воздухе, пока она выключала двигатель и выходила из машины.

Я следую за ней, она на мгновение останавливается и осматривает меня с головы до ног, в ее глазах вспыхивает оценивающий взгляд.

— Боюсь, тебе нужно сменить образ, мистер Вителли, — заявляет она, и ее тон говорит о том, что это не подлежит обсуждению.

Какого черта она продолжает обращаться ко мне так?

Я указываю на свой полностью черный костюм.

— Я бы сказал, что это вполне подходит для похорон.

— Да, если хочешь выделяться, будто сломанный палец среди здоровых, — парирует она с оттенком нетерпения.

— Можешь подождать здесь, но мне самой нужна сменная одежда.

Озадаченный, я постукиваю по багажнику, где находится ее сумка.

— Ты не взяла с собой ничего подходящего?

— Нет, потому что в Чикаго у меня нет той одежды, которая мне понадобиться здесь.

Мое любопытство берет верх.

— Какая одежда тебе нужна?

— Увидишь, — она поворачивается на каблуках. С очаровательной походкой, каждый ее шаг источает соблазнение и командование, она направляется в магазин.

Я следую за ней в торговый центр и с удивлением вижу, что она заходит в магазин, где кожи и цепей больше, чем в БДСМ-магазине.

Но что самое шокирующее, так это то, что пятнадцать минут спустя я, Нико Вителли, одет в пару узких черных потертых джинсов, черную футболку, кожаную куртку и пару армейских ботинок. Одежда, которую она выбрала. Прежде чем покинуть примерочную, я засовываю один пистолет в ботинок, а другой — за пояс джинсов, поскольку наплечная кобура будет довольно заметной.

Я выхожу из своей кабинки и жду в общей зоне примерочной. Софи все еще находится за тонкими перегородками, всего в нескольких кабинках дальше — и это то расстояние, на которое я бы позволил ей отойти в этой импровизированной экскурсии. Сотрудник мудро решил не мешать нам обоим пройти в мужскую примерочную.

Я мельком вижу себя в слегка треснутом зеркале.

Ебать. Я выгляжу как швейцар собственного ночного клуба, одетый в