с таким омерзением. И вообще, тараканы очень полезные для здоровья, особенно если их хорошенько поджарить! — как обычно не дождавшись от Рифата реакции, Буер махнул рукой. — Ладно, до ночи нам действительно лучше из этой дыры не высовываться, нас наверняка ищет полгорода. Но ты же не собираешься ограничиваться убийством одного боевого жреца? Это болезненный удар для солнцепоклонников, но ты же сам говорил, что таких жрецов в Ксерсии около сотни-другой. Пускай они разбросаны по разным сатрапиям, но и в столице их явно больше того, с чем ты можешь справиться, убивая по одному жрецу в месяц.

Рифат машинально погладил рукоять Ульфикара:

— Ты прав, это было бы слишком медленно. Так что сейчас наша главная задача — сбить инквизицию со следа, а затем… — он вздохнул. — Затем нам придётся принести жертву. Великую жертву, ты помнишь?

Демон в человеческом обличье усмехнулся:

— О да! Подобное обещание трудно забыть, — Буер выплюнул застрявшую у него в зубах ножку таракана. — Ну, на сей счёт сильно не переживай. Кажется, я знаю, где нам взять для умерщвления кучу грешников. Причём убить их будет скорее милостью, чем преступлением против рода людского.

Оплетающий тело Рифата удав в очередной раз что-то прошипел ему на ухо.

— Ибо то будут уже не люди, но грязные звери… Как всегда, всё очень туманно, но в кои-то веки звучит обнадёживающе, — рот змеи растянулся в подобие улыбки, но Рифат на неё уже не смотрел. — Ладно, всему своё время. Сегодня ночью очередные убийства, а потом… Потом, если понадобиться, убьём не десяток человек, а несколько тысяч. Какая, в конце концов, разница, раз мне всё равно гореть целые эпохи в Аду?

Буер-Вачаган многозначительно подмигнул то ли Рифату, то ли удаву:

— Разница есть всегда, человечек. И количество, как и всё остальное, имеет значение, — немного подумав, демон добавил: — Не всегда очевидное, но значение количество и качество пролитой крови имеет всегда.

Змея снова прошептала что-то на ухо Рифату. Тот задумчиво повторил:

— Ибо убийство может вести не только лишь к наказанию, но и к возвышению…

Компаньон человека кивнул:

— Разница не всегда заметна, но она есть всегда, человечек.

* * *

Покидая убежище, двое убийц столкнулись в дверях со слепой старой женщиной. Именно эта старуха предоставила двум незнакомым мужчинам помещение, ни о чём не расспрашивая, лишь взяв с них скромную плату. Рифат знал, что и остальные жильцы в этом доме не беспокоили его целый день только благодаря её настойчивым просьбам. Для увечной пожилой женщины такая, можно сказать, посуточная аренда была единственным источникам пропитания, поэтому к своим хозяйским обязанностям она относилась настолько ответственно, насколько могла. Рифат привык ценить подобные вещи.

Засунув правую руку в небольшой кошелёк, висящий на поясе, а левой нащупав за пазухой два изогнутых рога, он пробормотал себе под нос пару слов.

— Уже уходите, мальчики? — повернулось к ним сморщенное лицо женщины. Шрамы на месте глаз уставились куда-то посередине между Рифатом и Буером-Вачаганом. — Не хотите отведать мою похлёбку на ужин?

Рифат действительно чувствовал голод. В отличие от натрескавшегося тараканов Буера, он почти ничего не ел в течение дня. Однако незрячие глаза и дрожащие руки старухи не внушали ему большого доверия к ней как к повару. Да, в своих путешествиях Рифату приходилось вкушать довольно жуткие вещи, но он предпочитал хотя бы понимать, что он ест.

Тем не менее он отметил про себя щедрое предложение женщины. Не так часто в этом мире кто-то предлагает что-то просто так другим людям, а уж если этот кто-то сам из числа нуждающихся, такой дар ценен вдвойне.

Вытащив из кошелька один-единственный грош, Рифат вложил его в руку женщины:

— Это больше, чем кажется. Разменяй монетку у того, кому доверяешь. Прощай.

Не оглядываясь на старушку, он вышел из убогого домика на столь же убогую улочку. Рифату хотелось вдохнуть полной грудью свежего воздуха, но, к сожалению, в трущобах воздух был затхлым как внутри домов, так и снаружи. Различалась лишь степень зловония от давно немытых тел и отходов — розами нигде здесь не пахло. Впрочем, бывалому путешественнику случалось вдыхать и куда худший запах. Там, откуда он прибыл, аромат серы и гноя был крайне распространённым явлением.

Последовавший за ним демон в облике человека ехидно заметил:

— Вы только гляньте, какие мы щедрые! Разбрасываемся золотишком направо-налево. Решил-таки чутка отмолить грехи благотворительностью? Когда я говорил, что всё имеет значение, я не предполагал, что ты резко станешь святошей!

Рифат двинулся по грязной узкой улочке, не смотря на товарища. У него было нехорошее чувство, что скоро его руки вновь будут по плечи в крови, так что на самом деле он сделал одолжение не столько старой женщине, сколько себе самому. Совесть, как и всё остальное, иногда тоже надо задабривать. Даже таким конченым мерзавцам, как он.

— Это была последняя возможность превратить метал в золото, поэтому я решил приумножить своё скромное состояние из медяков и серебряников. Просто на всякий случай. Помнится, ты сам говорил, что у богатого и здорового человека больше шансов на месть.

Буер-Вачаган следовал за ним по пятам:

— Говорил-говорил. Но излишнюю щедрость не одобряю. Теперь у той слепой курицы могут возникнуть вопросики. Или вопросы возникнут у кого-то другого, но к ней. Назад…

Рифат фыркнул:

— Никакого пути назад давно нет. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Мы больше не вернёмся в трущобы. Мы вообще никогда не будем повторять прежних действий. Повторяемость — это предсказуемость, а предсказуемость — это слабость. Пф, странно, что приходится объяснять такие вещи губернатору в преисподних. И кто из нас после этого тёмный философ?

Притворяющийся демоном человек одобрительно крякнул:

— Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я…

— Заткнись, — осёк Рифат Буера, зная, что иначе это существо так и будет болтать всю дорогу.

А поскольку путь предстоял крайне опасный, лучше было не отвлекаться на всякую ерунду.

* * *

Несмотря на наступление темноты, стража и инквизиция продолжала прочёсывать город. Оно и понятно, убийство боевого жреца было не тем происшествием, на которое можно закрыть глаза. Так или иначе, виновные должны быть наказаны. Даже если их не удастся найти и придётся возложить вину на кого-то другого…

Но во избежание проблем лучше было всё-таки наказать кого надо. Поэтому весь день и всю ночь велись поиски, и велись они методично. На всех оживлённых перекрёстках жителям города показывались примерные портреты убийц, все постоялые дворы перевернули вверх дном, обширная сеть информаторов докладывала о каждом подозрительном человеке, хотя бы отдалённо подходящем