– А про губы я уже говорил? Нет? Они мягкие. Верхняяпоуже, нижняя полнее. Почти идеальный рот, только слишком редко улыбается.Дженни, есть ли на свете что-нибудь, чего ты очень хочешь, сама того неосознавая?

– Извини, мне пора, – перебила его Дженни.

Это была стопроцентная для вечеринок отмазка от парней, иДженни не сразу сообразила, насколько нелепа она сейчас.

– Тебе некуда идти. – Казалось, он не можетоторвать взгляд от ее лица. Никто и никогда не смотрел на Дженни такдолго, – и ни у кого не было таких необыкновенных глаз. – Я могуоткрыть тебе, чего ты на самом деле хочешь, – продолжал он. – Тыпозволишь? Позволь мне, Дженни.

Голос завораживал. Дженни тряхнула головой, реагируя скореена свои внутренние ощущения, чем на вопрос. Она не понимала, что с нейпроисходит. Прикосновения Тома обычно вселяли в нее уверенность, сейчас же ееохватила странная слабость, сердце проваливалось куда-то в живот.

– Позволь показать тебе, – повторил Джулиан таквкрадчиво и тихо, что Дженни с трудом расслышала слова.

Его пальцы нежно гладили ее волосы. Его губы были уже внескольких сантиметрах от ее губ.

– Не надо, – попросила она – Перестань.

– Ты действительно так хочешь?

– Да.

– Хорошо. – К ее изумлению, он отступил, убравруку.

Кожа Дженни все еще горела от его прикосновений.

«Я чуть не поцеловала его, – думала она. – Я –его, а не наоборот. Еще минута, и это бы произошло. Том. О, Том!»

– Зачем ты это делаешь? – спросила она, и ее глазанаполнились слезами.

Он вздохнул:

– Я уже объяснил. Я влюблен в тебя. Поверь, этопроизошло не нарочно.

– Но мы же такие разные, – прошептала Дженни, по-прежнемуощущая слабость в коленках. – Зачем я тебе? Почему именно я?

Он глядел на нее насмешливо, склонив голову.

– Разве ты не знаешь? Свет притягивает тьму, Дженни. Атьма притягивает свет. Так было, и так будет. Всегда.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Она и впрямьне понимала. Не позволила себе понять.

– Представь себе, что дьявол спокойно занимался своимиделами – и вдруг увидел девушку. Девушку, которая заставила его забыть обовсем. Вокруг, конечно, были и другие девушки, и даже более красивые, но этабыла особенной. Она излучала свежесть и доброту. Чистоту. То, что он хотелзаполучить больше всего на свете.

– Чтобы разрушить.

– Нет. Чтобы лелеять. Чтобы согреть свое холодноесердце. Даже бедный дьявол может иногда помечтать.

– Ты пытаешься обмануть меня.

– Разве? – Он вдруг стал очень серьезен.

– Я не хочу тебя слушать. Ты не можешь заставить меня.

– Верно. – На мгновение Джулиан показался ейусталым. Потом на его лице снова появилась странная полуулыбка. – Что ж,продолжим игру. Другого выбора нет.

– Джулиан…

– Что?

Но Дженни прервала себя на полуслове, отрицательно покачавголовой.

«Он сумасшедший», – решила Дженни.

Единственное, что казалось ей правдой, – он любит ее.Почему-то Дженни чувствовала, что это так.

Она поняла и еще кое-что – поняла с той секунды, когдазаглянула ему в глаза и увидела там древние тени. Поняла, когда он унижал Томаи пугал Ди.

Он был воплощенное зло. Жестокий, капризный, опасный, каккобра. Князь тьмы.

Он был абсолютное зло – и он был в нее влюблен. Как ей сэтим справиться?

– Если я нужна тебе, – сказала она, – почемуты не взял меня силой? Зачем нужна игра? Ты мог овладеть мною в любой момент…Почему ты не сделал этого?

Его густые ресницы снова опустились. Сейчас он выгляделточь-в-точь как мальчишка из магазинчика игр. Почти ранимым. Почти человеком.

Дженни вдруг догадалась.

– Ты не можешь, – заключила она. – Ты ведь неможешь, да? Даже здесь у тебя недостаточно силы, чтобы делать все, что тыпожелаешь.

Его глаза сверкнули. В них промелькнула змеиная ярость.

– Это мой мир. Здесь действуют мои правила…

– Нет. – Дженни торжествовала. – Ты можешьвсе, кроме этого. Поэтому ты просил разрешения прикоснуться к моим волосам.Поэтому ты пытался заставить меня поцеловать тебя. Ты не сможешь этого сделать,если я не захочу.

– Осторожнее, Дженни, – произнес он жестко.

Дженни нервно расхохоталась.

– Если ты можешь меня поцеловать вопреки моей воле,докажи! – воскликнула она. – Докажи – сделай это! – И добавилаитальянскую фразу, которой научилась у Одри. – Come osi! (Попробуй,осмелься!)

– Ты не поняла, – произнес Джулиан. – Ты всеравно будешь моею, любой ценой. Любой ценой, Дженни, далее ценой страданий.Если мне не удастся тебя заставить, то удастся убедить. Я умею быть оченьубедительным.

Торжество Дженни угасло.

– Не забывай, где ты находишься. Не забивай, на чьей тытерритории. Не забывай, на что я способен в этой игре.

Слова Джулиана полностью отрезвили Дженни.

– Ты бросила мне вызов – пришла пора показать тебе, начто я способен.

– Мне все равно, что ты со мной сделаешь.

– Может быть, я сделаю это не с тобой. Видишь вон тамсвою подружку? Она ведь тоже участница игры.

Дженни посмотрела и указанном направлении и увидела рыжиеволосы, промелькнувшие в тусклом свете свечей. Она затаила дыхание.

– Не смей… – Дженни обернулась и замолчала наполуслове.

Джулиан исчез. Она осталась одна. Дженни закусила губу.Трудно разговаривать с человеком, который может исчезнуть посреди разговора. Ипожалуй, не стоило смеяться над мим. Но теперь уже поздно жалеть об этом.

– Одри! – крикнула она, устремляясь вперед покоридору.

Белая, как цветок магнолии, кожа Одри при свечах казаласьзолотистой, волосы отливали медью.

Подруги обнялись, и Дженни отметила про себя, что никто,кроме Одри, не смог бы сохранять спокойствие в подобных обстоятельствах ивыглядеть столь элегантно.

– Ты смотришься так, как будто с минуты на минутуожидаешь вызова в посольство, – улыбнулась Дженни.

– Да уж, будь папа здесь, он бы живо навелпорядок, – откликнулась Одри. – Он бы плюнул на свою отставку, и делапошли на лад. С тобой все в порядке? Ты вся горишь.

Дженни смущенно прикрыла лицо:

– Это игра света. А… ты давно здесь? Ну, то есть я хочусказать, ты меня видела до того, как я тебя окликнула?