Услышав стук в дверь, Ясмин пытливо уставилась на нее, а мгновение спустя вошел Туарег. Он тотчас же бросил взгляд на Лайзу. Она застенчиво улыбнулась и отвела глаза. Сердце ее бешено колотилось. Она надеялась, что он пришлет пилота, а он прибыл сам!

Быстро попрощались. Несколько минуты спустя Лайза села в вертолет. Человек, который привез ее в пятницу, сидел на месте пилота. Лайза села в хвостовой части, а Туарег занял место второго пилота и оглянулся, чтобы убедиться, что она пристегнулась к сиденью.

Он не сказал ей и трех слов, подумала Лайза, глядя в окно. А что, если его мать действительно пытается сосватать их?

Солуддай сверкал белизной в лучах дневного солнца. Вертолет медленно поднялся, и она прижалась к окну, чтобы бросить на город последний взгляд. Она сидела всего лишь в футе от человека, который обвинил ее в том, что она участвовала в заговоре, надеясь завоевать его сердце!

Если бы она когда-нибудь полюбила, то уж такой возможности не упустила бы! Но от человека, которого она полюбит, она желала бы полной преданности. А Туарег ясно дал понять, что Нура — любовь всей его жизни.

Когда вертолет приземлился в лагере, Туарег первым спустился по трапу и повернулся, чтобы предложить Лайзе руку.

Облизав внезапно пересохшие губы, Лайза спустилась на землю и отняла у него руку. Пилот протянул ей багаж и футляр с камерой, которые перехватил Туарег.

— Я провожу вас до палатки, — предложил он.

— Я справлюсь сама, — возразила она. — Мне бы не хотелось больше затруднять вас!

Проигнорировав ее слова, он ухватился за ее багаж.

— Идемте!

Подавив вздох, она повиновалось. Не стоило делать из этого проблему.

Было воскресенье, и все члены экспедиции отдыхали. Некоторые помахали им, но никто не поднялся, чтобы подойти.

Было жарко. Никакого шевеления воздуха. Тень исходила только от палаток и тентов. Туарег остановился перед ее палаткой и, оглядевшись, наклонился и тихо, заговорил:

— Надеюсь, вы приняли мои извинения?

— Конечно. Мы просто неправильно поняли друг друга.

Лайза невольно вспомнила, насколько уютнее чувствовала себя с ним раньше, хоть он и шейх. Вчерашний праздник и его обвинение показали ей, какая между ними дистанция. Она никогда не отличалась светлой головой.

Дистанция? Его лицо оказалось совсем близко от ее лица — еще два дюйма, и она сможет коснуться губами его щеки. Ответит ли он настоящим поцелуем?

— До свидания. Спасибо, что привезли меня. — Она отступила назад и подняла полог палатки. Все ее мысли были заняты одним: поскорее уйти.

Туарег понимал, что ему дали отставку. К такому положению дел он не привык. Нура назвала бы его избалованным и стала бы смеяться над его удивлением. Отдав Лайзе вещи, он наблюдал, как она скрылась в палатке.

Понравилась бы Лайза его жене? Эта американка не похожа на большинство знакомых женщин, которым присущи врожденное чувство стиля и искушенность.

С другой стороны, в Лайзе покоряли свежесть и энтузиазм. Вчера вечером он сгоряча обвинил ее в сговоре с матерью. Ясно ведь, что мать предпочла бы для него симпатичную женщину из Мокансаида, а не иностранку.

И надо отдать должное Лайзе — она никогда с ним не кокетничала.

Туарег повернулся и зашагал к вертолету. Позже он свяжется с экспедицией по радио, чтобы убедиться, что Лайза больше не нуждается в медицинской помощи.

Профессор Сандерс спешил наперерез, очевидно горя нетерпением побеседовать с ним.

— Шейх аль-Шалдор, я не узнал вас в первый ваш приезд. Мы бесконечно рады вашему визиту! Я могу что-нибудь показать вам или дать разъяснения по поводу проекта? — спросил он, подскочив к Туарегу.

Туарег поспешил его успокоить:

— В прошлый раз вы устроили мне превосходную экскурсию. Вы делаете больше, чем все ожидали. Мой дядя доволен.

— Это замечательно! Я был бы счастлив, если бы вы согласились остаться подольше и своими глазами увидеть следующий пласт, который мы обнаружим. Мы боимся, что потеряем важные данные, если не будем двигаться быстрее. Существует риск нанести ущерб новым находкам, но времени очень мало. Нет никакой возможности продлить срок работ? — с надеждой спросил профессор.

— Это от меня не зависит, — ответил Туарег.

Раскопки уже стоили его проекту времени и денег.

Он был бы рад, если бы археологи уехали отсюда хоть завтра, лишь бы долгожданный водоем можно было наполнить водой.

— Может быть, замолвите о нас словечко перед вашим дядей? — робко спросил профессор.

— Нет! Я сам с нетерпением жду окончания раскопок. Меня больше интересует строительство дамбы.

Туарег бросил взгляд в сторону палатки Лайзы. Вернется ли он сюда еще когда-нибудь?

Тот факт, что ему этого хотелось, удивил его.

— Я свяжусь с вами, если решу снова прилететь сюда. — Это зависит от того, удастся ли ему в ближайшую пару дней забыть симпатичного фотографа. Если нет, то, может быть, он еще вернется сюда.

— Мы были бы рады, если бы вы остались на день-другой. Условия у нас, конечно, не те, к которым вы привыкли, но, полагаю, работа так увлечет вас, что вы не обратите внимания на неудобства, — не сдавался профессор.

— Я привык жить в лагерных условиях, — немного помолчав, ответил Туарег.

Итак, он оставил для себя лазейку!

* * *

Лайза сидела в своей палатке. Туарег улетел. Она привыкла к расставаниям. Первое было самым жестоким — смерть матери в ту дождливую ночь в Сиэтле, всего в нескольких футах от нее! Потом, через пару лет, смерть отца. Дома, в которых она, осиротев, жила, мелькали в памяти, как в калейдоскопе. Лучше всего было у Брустеров, хуже всего у Махоуни. Прощание с Джилл, когда та уехала в Калифорнию. Прощание с...

Лайза резко оборвала себя. Еще не хватало жалеть себя! Несколько дней она была знакома с потрясающим человеком, разбудившим ее чувства и спасшим ее от гибели. Она взяла свою лучшую камеру и направилась к большой палатке. Настало время наверстывать упущенное...

В среду небо заволокло тучами, но дождя не было. Дул резкий порывистый ветер, и Лайза вспоминала, как тогда внезапно налетела песчаная буря. Палатка вздымалась и хлопала на ветру. На столе лежали бумаги, прижатые несколькими тяжелыми камнями, миской, двумя чашками и камерой.

От сильного порыва ветра палатка пошатнулась. Лайза испугалась, что сейчас ее сорвет и унесет в пустыню.

— Интересный способ хранить бумаги, — заметил Туарег, заглядывая внутрь.

Лайза изумленно вскочила. На нем была традиционная арабская одежда, темные волосы закрывала кафия. Ее сердце забилось учащенно.

— Я не знала, что вы прилетите! Я не слышала звука вертолета, — растерянно пролепетала она.