— Как скажешь, Лео, — опускаю я глаза, чтобы не показать ему маленьких чертят, что живут внутри и толкают меня на безумства. Например, на эту делано-покорную позу.

Я насквозь пропахла ложью. Во мне нет ни капли покорности. Не с ним. Или с ним, но совершенно при других обстоятельствах. Я бы покорилась ему, если бы он дал мне шанс.

— Времени нет, — он всё так же сурово-язвителен, — поэтому позже. Если бы ты не болтала по телефону, мы бы успели всё обсудить. А так… мы подъезжаем.

Я киваю головой и отхожу от дверей.

— Тогда выйди, пожалуйста, я переоденусь.

И он наконец-то получает свободу — вылетает пулей вон.

Энергия из ушей. Какой фонтан. Сколько эмоций.

Я могу язвить, но и это не мешает мне восхищаться Королём. Я, наверное, ни на что не способна. Только восхищаться им. Ну, и любить, конечно.



Таня

Настоящее время

Мы собираемся молча. Король хмурится, думает о чём-то. Мне всё кажется: он на меня злится. А может, ревнует к Ландау. Почему бы не потешить себя сладкими мыслями? Ведь это так просто — выдать желаемое за действительность.

Сейчас мы далеки, как звёзды. Из разных планетных систем.

Я снова вспоминаю: мы не очень хорошо расстались четыре года назад, а он так и не попросил прощения за своё свинское поведение тогда. Пришёл как победитель. Ворвался в мою жизнь. Командует. А я тогда была обижена и уязвлена. Видимо, не настолько, раз его появление восприняла почти с радостью.

Утренний вокзал встретил нас солнцем и суматохой. Я с наслаждением вдохнула весенний воздух. В большом городе он не такой, как дома, но да два года я научилась любить мегаполис и его прелести.

На вокзале нас встречали. Машина с водителем. Лео прёт мои сумки, а я думаю, что в глазах окружающих, наверное, он смотрится дико. Представительный красавец в дорогой стильной одежде — хоть сейчас на обложку журнала — и баул с мамиными пирожками в руках.

— Дальше мы сами, — голос у Лео мягкий, но какой-то опасный. Он улыбается водителю, а тот чуть не пятится задом. Не от страха. А, наверное, от чувства опасности, которым Лео полон по самые зубы.

Лео нравится за рулём. Я не мешаю ему наслаждаться. Пусть сбросит немного адреналина. Мне не страшно: я люблю быструю езду.

— Ты теперь большая шишка, Лео? — спрашиваю, разглядывая подземную стоянку и элитную высотку. В таких местах я ещё не бывала.

— Что-то вроде того, — уклоняется он от объяснений, но я не хочу сдаваться. Слишком много уступок и ничего взамен.

— Ты все эти годы жил здесь?

— Почти, — его лаконичности можно спеть оду. — Заходи, — открывает он передо мною дверь подъезда.

Я медлю, зная, что когда войду, то клетка захлопнется. Но сейчас поздно жалеть, оглядываться, просить о чём-то. Я согласилась на это, как только он появился в моём окне.

Квартира у Лео большая, но не обжитая какая-то. Идеальная чистота, высокие потолки. Вере Ефимовне, наверное, понравилось бы. Она любила высокие потолки и простор…

Запоздало думаю, что не позвонила маме. Очень важно, чтобы она не встревожилась. Поспешно достаю телефон. Ловлю хмурый взгляд Короля и улыбаюсь.

— Привет, мам, — она трубку берёт по первому моему сигналу. — У меня всё хорошо, я добралась. Да, взяла такси. Таксист был так любезен, даже сумки мои поднёс, представляешь?

Я вижу, как меняется настроение Лео. Он не из тех, кто будет дуться за «таксиста». Ему понравилась моя ложь. Глаза закатил, головой покачал. Улыбка в уголках губ притаилась и готова вырваться на волю.

Я бы продлила эти мгновения, если б смогла, но мой разговор с матерью заканчивается, и нужно нырнуть в новую реальность.

— Что мне делать? — неловко мнусь посреди большого коридора.

Лео пожимает плечами.

— Обживайся. Выбирай комнату. Я закажу еду, — он поглядывает на часы. У него беспрестанно звонит мобильник. Ему не до меня явно. А я до ужаса боюсь, что он бросит меня одну, но, судя по всему, к тому всё и идёт.

— Лучше продукты закажи, — это обречённый вздох. Когда я нервничаю или мне нечем заняться, я предпочитаю экспериментировать на кухне. Не то, чтобы я фанат-любитель, но иногда готовлю вполне нормально. Гала и жизнь в общежитии много чему меня научили.

— Моя маленькая Эль умеет готовить? — голос у Лео чуть насмешливый, но добрый. Глухие волнующие ноты. Мой слух отдыхает, впитывая знакомую тональность.

— Твоя Эль выросла, Лео.

Хотела, чтобы это прозвучало с достоинством, а получилось как-то жалко, неправильно.

У него зеркало во весь рост. И я в нём как лягушонок. Не в том плане, что некрасивая, а какая-то… незаконченная, что ли. Слишком тощая, взъерошенная, как воробей.

Лео взрослый. Страшно сказать, но так и есть — солидный. Мужчина. А я в свои только что исполнившиеся девятнадцать смотрюсь рядом так себе. Вроде и грудь появилась, а взрослее я не стала. Что в пятнадцать, что сейчас — почти никакой разницы.

— Конечно, выросла, — примирительно улыбается он мне и наконец-то произносит самую страшную фразу: — Тань, мне уйти нужно. Побудь немного здесь сама, ладно? Обживись, комнату выбери. Можешь кухню сжечь — без вопросов. Скоро доставят еду и продукты, но я дождусь, приму. А позже, когда я вернусь, мы придумаем что-нибудь и с вещами твоими, и с институтом. Обещаю.

Я киваю жалко, соглашаясь. Конечно, пусть уходит. Как раз испытание для «не маленькой»: прожить в чужой квартире несколько часов и не умереть от страха.

Лео бесконечно разговаривает по телефону. С кем-то ругается. Ему не до меня. Я чувствую себя чужой и ненужной. Обуза. Навязалась на его голову. А он просто не смог бросить меня на произвол судьбы.

Но уйти я не могу. Да и Лео не даст. Глупо всё, но лучше не углубляться в стенания, иначе я сама себя съем, и никому лучше от этого не станет.

Я вдруг вспомнила странный разговор с его матерью. Странный и непонятный тогда. Зато сейчас память подсунула этот фрагмент былой жизни, и он, как пазл, встал на нужное место.

— Никогда не показывай мужчине, что ты чем-то не довольна, — говорила она. — Какие бы страхи или уныние тебя не терзали, улыбайся. Мужчина не должен видеть кислую рожу. Терпеть слёзы или истерики.

Она смотрела в окно и теребила занавеску. Не знаю, что она там видела. Мне тогда казалось, что Вера Ефимовна сама с собой разговаривает больше. Из меня, малолетней, собеседник так себе. Особенно на такие взрослые темы.

— Знаешь, почему они заводят любовниц? — спросила она, резко оборачиваясь. От неожиданности я только головой дёрнула. Даже ответить не смогла. Но ей и не нужен был мой ответ. — Потому что в какой-то момент они устают от вечно ноющей жены. Мужчинам хочется, чтобы им улыбались. Слушали. Понимали. Это прежде всего. Всё остальное — второстепенно в подавляющем большинстве случаев.