— Пап, я не ты, — он постарался сказать это как можно мягче. — У каждого свой путь, как бы банально это ни звучало. Ты не проживёшь мою жизнь, а мне позволь не жить твоей.

— Умный? — прищурившись, отец отрывается от еды. — Чувствую мощный стержень Веры, — сжимает он руку в кулак. — Интеллигенция, задери меня комар! Голубая кровь!

Он молчит, барабанит пальцами по столу, а затем вздыхает:

— Но она была лучшая. Не обижайся, Вика, — кидает взгляд на жену номер пять.

Вика если и обижается, то молча. Мудрая. Умеет не показывать недовольства и не ревновать к прошлому — редкие качества.

Она с отцом не из-за денег — Лео это знает, чувствует. Вика любит его, дурака и козла любвеобильного. Прощает ему и дурь, и некую жёсткость. Дочь родила, хотя могла и не делать этого.

— Пап, — подаёт голос Лена, — не надо.

Лео не удивлён, что старшая из сестёр идёт в защиту. Слишком уж тема для неё болезненная. Сейчас она пожинает плоды папиной деятельности и жалеет, что в своё время не стала сопротивляться, послушалась отца.

— Тихо! — Король-старший для острастки и кулаком по столу двинул. Несильно, лишь бы Лену на место поставить. — Здесь я решаю, что надо, а что не надо.

Он не кричит — ворчит больше, но голос слегка повышает. Интересно, отец продумывает подобные ходы или у него внутренний метроном срабатывает. Родитель умеет убеждать, уговаривать, приказывать. И каждый раз он чётко знает, куда надавить, а где взять чем-то другим. Шантаж — не последнее оружие из его арсенала.

Но с Лео многие отцовские выкрутасы не проходят. Улица научила его защищаться и твёрдо стоять на своём. А может, эти качества он унаследовал от Антона Григорьевича, поэтому, когда коса на камень находит, искры летят во все стороны. Вместе с камнями, землёй и тектоническими сдвигами в земной коре.

— Отец, — произносит Лео твёрдо, — я очень тебя прошу: не нужно меня сватать, сводить, знакомить. Если я женюсь, то сам выберу ту самую девушку.

— Ну так поторопился бы, — пристально разглядывает его Король-старший, и Лео не понимает, к чему такая спешка. С чего бы вдруг в отце появилась непреодолимая жажда устроить личную жизнь единственного сына? — Часики тикают, — вышло даже как-то зловеще. Обычно эту фразу женщинам говорят. А тут…

У Лео по спине холодок прошёлся. Странно. Жаль, нельзя отца разговорить.

— А нет, так я позабочусь о тебе. Предоставлю широкий выбор. Ассортимент нынче замечательный. Видишь, всё для тебя, сынок, всё для тебя… Я даже согласен на девушку в твоём вкусе. Потерплю, так уж и быть, даже голь перекатную, лишь бы ты остепенился.

— Не надо ассортимент, — он сам не понял, как слова сорвались с губ. — Ничего не надо, пап. У меня уже есть невеста.



Лео

Настоящее время

За столом на миг виснет пауза. Шесть пар глаз впиваются в него шипами. Уколы любопытства от Даши и Таши, настороженность от мадам Король номер пять, тревога от Лены, заинтересованность от отца, почти равнодушие от Хара. И только Василиса не ведала, что произошло, и продолжала уминать пюре за обе щёки.

— Есть, и ты молчал? — сканирует взглядом его отец, нарушая тишину всеобщего замешательства.

— А что говорить? — пожимает плечами Лео и понимает: нужно делать ноги, пока не начался допрос с пристрастием. Ему пока нечего сказать толком, а путаться в собственных показаниях — последнее дело. Отец не дурак и легко сложит два плюс два.

— Ну расскажи хотя бы, что у неё ноги не от ушей, а мозг не с пятикопеечную монету. Порадуй старика.

Он кто угодно, только не старик. Ему пятьдесят, он в отличной физической форме. Здоровье разве что из ушей не лезет.

— Ты сказал, что примешь мой выбор, — только Лео осмеливается с ним спорить да меньшие из детей иногда.

— Голь перекатную — да, — закрывает отец один глаз и цокает языком. — А девицу лёгкого поведения — нет. Из грязи в князи легко, как ты знаешь, а целомудренность и хорошее воспитание купить намного сложнее.

Лео знал. Отец как раз из грязи. Всё, чего он добился, — результат работы его мозга и выгодных женитьб на правильных девочках. На первых трёх — будет точнее. Хотя, возможно, и все пять избранниц были ему полезны. Лео старался глубоко не вникать в личную жизнь отца. Ему было неинтересны мотивы, по которым тот без конца женился и заделывал детей.

— Мне пора, — поднялся из-за стола, ободряюще пожал руку Лене, взлохматил волосы погодкам, пожал руку Хару. Тот с заминкой, но всё же ответил. Рука у него слабая. Ботаник. Лео бы посоветовал хорошего тренера, но вряд ли кто будет его слушать. Хороший мальчишка, хоть и замкнутый, нелюдимый почти.

Напоследок прижал пальцем кнопку-носик Одуванчика. Василиса счастливо рассмеялась. Волосы у неё мягкие и пушистые. Поэтому — Одуванчик. Это он её так назвал. Прозвище прижилось. Даже Вика нередко дочь так величала.

Отец следил за каждым его жестом. Задумчиво, но спокойно.

— Пока, сынок, — сказал почти ласково и вернулся к еде. Снова мазал кусок хлеба маслом.

За столом возобновился разговор. Даша и Таша о чём-то щебетали, Низкий Викин голос жужжал успокаивающе. Лео нравилось бывать здесь. Несмотря на… всё.

Он думал, что будет ненавидеть отца. Какое-то время так и было. А позже всё стёрлось. Нет, Лео многое ему не простил до сих пор, но ненависть поутихла, смазалась в неясное пятно, перестала толкать к кровожадным мыслям.

Может, виной тому четыре сестры. Уж кто-кто, а дети точно не виноваты, что их отец — кузнечик, так и не сумевший ужиться надолго ни с одной женщиной. Любил ли он своих жён — неизвестно, а детей — да.

Уже в машине на Лео навалился откат. Зачем он брякнул про невесту? Ведь ничего у него нет и в помине. И нужно что-то срочно придумать, найти кого-то на эту роль. Хоть бери и возвращай Ирину.

Впрочем, не поздно. Один звонок — и она изобразит что угодно. Правда, Ира как раз подпадала под категорию, которая не устраивала отца: длинные ноги и не очень высокие умственные способности. Но он с ней не математические задачки в постели решал, а поэтому особо не заморачивался и не задумывался о глубине интеллекта девушки.

Об этом можно подумать завтра. Лучше переспать с мыслью и собраться с духом. На свежую голову всегда приходят вполне приемлемые решения проблем.

Он вернулся домой под вечер, истерзанный чувством вины. Дома Эль — одна в чужой квартире, а он даже не позвонил ей за целый день. Духу не хватило, наверное. А может, не готов был к разговору.

Зато он продумал, как им ужиться вместе — раз, решил проблему с её охраной — два. И завтра они поедут и заберут вещи из общежития — три. Всё по очереди. Последовательно. Если они будут осторожны, ничего не случится.