Гиены скалились, наблюдая за нами. Багратион краснел в стороне и не мог ничего сделать. Да и что он вообще мог изменить?

Пойти и напрямую сказать, что правовая система прогнила и все тут уже заранее знали итог заседания?

Что это отвратительная и безбожная попытка задушить оппозицию на виду у всей Империи?

Ему спокойно ответят «Да» и не сделают ничего более.

— Значит так вы заговорили, господин «судья», — выделила от отвращения последнее слово Громова.

— Все в соответствии с законом, — прикинулся белой овечкой тот.

— Тогда что если мы... Не согласны с вашим вердиктом, а? — нагло спросила она и выпустила ауру.

Домен Громовой разросся во все стороны, подобно куполу из серебрянного тумана.

Ее поддержала Рубцова и все оппозиционеры что как один, начали вливать ману наружу в стремлении показать свое единство.

Гжатский, Багратион и прочие хмурили брови, но поддерживали давление Громовой, что не осталось без внимания лоялистов.

Вперед выступил раздраженный Защитник Севера, стойко приняв основное давление на себя, пока ему поддержку начали оказывать собравшиеся.

И, может, не все они были сильны, но вот их количество... Оно было подавляющим. Две энергетических стены столкнулись, разрывая воздух и круша всё вокруг. Несколько картин попадали со стен, люстра опасно зашаталась над залом военного суда. Стекла в окнах пошли трещинами, едва не выстреливая сверкающей крошкой.

Подобного никто не ожидал.

Неожиданно, ситуация накалилась настолько, что новая гражданская могла разверзнуться прямо в этом помещении.

И пути назад уже просто не останется. Это понимал каждый, оттого никто не желал делать первый шаг.

Оступишься и станешь виновником в еще нескольких тысячах, десятках или, вполне вероятно, сотнях тысяч жизней в недалеком будущем.

Ни единый разумный не желал себе подобной славы, ведь Император за подобное точно по головке не погладит, а, скорее всего, просто сбросит собак и тогда отанешься у разбитого корыта.

Если еще сильно повезет сохранить себе жизнь...

Неожиданно, в разгорающееся противостояние влезла третья сторона.

— Нам казалось, что законы Российской Империи одни из самых строгих и в то же время справедливых, — прозвучал женский язвительный комментарий.

И моментально давление пропало. Не как в случае со словесной магией Рена. Нет. Два стены маны просто выдавила за долю секунды третья энергия.

Более таинственная, текучая и столь же первобытная.

Но она не давила на плечи, не заставляла сжимать кулаки и скрипеть зубами от напряжения. Она будто щекотала тебя по носу и легонько обдувала тело.

Такая легкая, безмятежная и бездонная...

Мне показалось, что я очутился на берегу небольшого озерца в окружении высоких растений. Пел ветер, журчала вода, все заботы ушли в сторону.

Помотав головой из стороны в сторону, я с некоторым трудом избавился от иллюзии.

Значит, вот она какая ци... Сокровище и ядро культивации Поднебесной.

Еще в прошлой жизни я не раз видел ее проявления. И должен был признать, что она порой могла поразить сознание в том числе опытных и высокоуровневых магов.

Ведь если у магов все заклинания типичны и обладают общим базисом между собой, то вот культивация... сосредотачивалась на личном познании и разнообразии.

Любой инцидент, случай, мелочь могли стать источником для появления нового боевого искусства или метода культивации.

Если магия опиралась на познания разума и сухую логику формул и кругов заклинаний, то культивация опиралась на волю и душу.

Чем сильнее твои убеждения, чем глубже ты познаешь природу вещей в мире, чем отчётливей ты изучишь собственную натуру и людей вокруг — тем большее могущество упадет тебе в руки.

Эгоизм. Так я видел культивацию. Шагай по чужим головам, чтобы самому залезть выше.

В сердце каждого культиватора, впрочем, как и мага — лежал эгоизм.

Стремление стать сильнее, обрести новую способность, превзойти прежние пределы, как тела, так и боевой науки.

И женщина за вуалью из Поднебесной несомненно в этом преуспела.

— Достопочтенная Мэй, что вы под этим подразумеваете? — осторожно обратился к ней напрягшийся судья.

И ее ответ непроизвольно вызвал у меня искреннюю улыбку.

— То и имею ввиду, свин на ножках. Я не дам вам пойти против воли Дао. И она мне говорит, что этот Ливен сегодня не умрет...

Глава 8

Никто не посмел сказать что-то против. Значит ли это, что эти гости из Поднебесной — настолько важные шишки?

— Возможно, Достопочтенная Мэй, нас превратно поняла, — снова взял слово Константин.

Этот кадр, похоже, всегда знает, как выкрутиться из неудобной ситуации.

— Никто не желает проливать сегодня кровь дворянина. Да, некоторые поступки Марка... М-м-м, выходят за рамки приличий, но никто и не думал обвинять род Ливен в предательстве Империи и намеренном нарушении работы Министерства внутренней безопасности, — возвел он руки к подручным. И те активно закивали, подобно послушным псам.

Как складно стелит.

— Мне кажется или минутой ранее речь шла о публичной казни? — спрятала руки в широких рукавах гостья из Поднебесной.

Губы Константина сжались в тонкую линию, пока его прилюдно вынуждали пойти на попятную.

— Признаю, в своих выражениях я был несколько... резок. Надеюсь, это не испортит вашего общего впечатления, — то, как он с ней общался давало понимание, что Достопочтенная сидит на подушке явно повыше таковой у самого принца.

А уже это создавало несколько вопросов.

Первый, каким являлся ее фон, раз эта Мэй так спокойно осуждает возможного наследника Империи.

И второй, что ей потребовались от меня? Ни за что не поверю, что происходящая перепалка между гостьей и лоялистами началась от балды.

— В таком случае я бы хотела узнать ваш итоговый вердикт, «судья», — хмыкнула женщина.

Чиновник застыл как вкопанный, переводя взгляд с Константина на гостью и обратно.

— Я слышал скоро будет сформирована экспедиция для подавления пролома в