— Девять и шесть — точняк, — заявил он, влезая настул. Как я уже говорила, Васька коротышка, и ноги его до пола не доставали,когда он устроился на стуле.

— Чего? — не поняла я.

— Ну, номер этот. Я в кусты лазил, когда ты решилачерез балкон махнуть, оттуда наблюдать лучше. Но кот уже сидел там и однуциферку успел попортить, но девять и шесть — точняк, зуб даю, а чего междуними… — Васька развел руками и пригорюнился. — И что обидно, я ведь этот«Опель» тоже видел, вылетел из-за угла, я еще в сторону отскочил, нет бы наномер посмотреть, а я только матюгнулся вдогонку… знамо бы дело… Дарья, мы всев ментовку пойдем, пацаны так и решили…

— Зачем в ментовку? — испугалась я. — Чегоопять натворили? Мало мне своих бед…

— Мы свидетельствовать пойдем, вот зачем. Чтоб они натебя своих собак не вешали. Менты народ подлый, запутают с протоколами и всякойтам хреновиной…

— Марш отсюда! — рявкнула я и ткнула пальцем всторону двери для убедительности. — Защитничек… Лучше б курить бросил,порадовал.

Чугунок стрелой вылетел в коридор, забыв закрыть дверь,затем вернулся на цыпочках и аккуратно прикрыл ее. Я же взяла карандаш,написала на листе бумаги цифры 9 и 6, оставив между ними пустое пространство, ина него уставилась. 9 и 6, а мне казалось 196; если Чугунок прав и ондействительно видел две эти цифры, то между ними может быть любая из девяти. Апочему тогда не единица? Номер «Опеля» 916? Еще часа полтора я размышляла надэтим, а затем, отыскав в справочнике нужный телефон, позвонила Родионову. Онсам снял трубку.

— Слушаю.

— Александр Сергеевич, — запинаясь, началая. — Это Дарья Агафонова. Кажется, я вспомнила номер «Опеля». Девятьсотшестнадцать. И номера точно наши, потому что в противном случае я что-нибудь быподумала, а я не подумала, значит, ничего такого не было.

— Ясно, — обрадовался Родионов. — Спасибо,Дарья Сергеевна. Если еще что вспомните, сразу звоните.

Мне показалось, что он хихикнул, но утверждать это я бы нестала, и все же, вешая трубку, чертыхнулась. Ничего не поделаешь, этот Родионовубежден в моей виновности. Что ж, придется самой о себе позаботиться, чтоб неоказаться в тюрьме. Я решительно сняла телефонную трубку и набрала номер.Звонила я начальнику ГИБДД города, его сын, кстати сказать, четвертый годзанимался в нашей школе и делал успехи. До Антипова я дозвонилась с третьейпопытки и начала с места в карьер:

— Валерий Иванович, на нашу клумбу хулигански наехали.Ребятишки видели синий «Опель», вроде бы номер девятьсот шестнадцать илипохожий… Может, кто из родителей, что детей встречают, постарались? Я их осеньюзаставлю все клумбы перекапывать…

— Узнаем, — заявил Валерий Иванович. —«Опель», значит? Синий… так и запишем. Перезвоню минут через пятнадцать.

Он позвонил через десять:

— Терентьев Виктор Кузьмич. Есть у нас такой?

— Сейчас по журналу проверю. Спасибо вам огромное. Аадреса случайно нет, чтоб окончательно увериться?

— Есть и адрес, записывайте.

И я торопливо записала: проспект Космонавтов, дом тридцатьшесть, квартира восемнадцать. Ну и что теперь? Сообщить об этом Родионову?Сообщу, он арестует несчастного Терентьева, а это вовсе не Синий пиджак. Нет,для начала мне надо на него взглянуть. Я перевела взгляд на часы, нормальныелюди в это время скорее всего работают, но на месте мне все равно не усидеть, ктому же Синий мало походил на нормального. Я взяла со стола бумажку с адресом ипокинула школу. Проспект Космонавтов находился в районе новостроек, идобиралась я туда троллейбусом ровно сорок минут. Вообще-то я предпочитаюходить пешком, и эта поездка меня изрядно утомила, однако были в ней и своиположительные стороны. За сорок минут я успела успокоиться и даже выработатькакое-то подобие плана. Еще минут пятнадцать я потратила на поиски тридцатьшестого дома. Располагался он за большим сквером, и обнаружить его оказалось деломнепростым, тридцать четвертый на виду, тридцать восьмой тоже, а вот тридцатьшестой точно черти слопали. Редкие в это время прохожие качали головами и немогли объяснить, куда подевался тридцать шестой дом. Выручила моя врожденнаягениальность, я обошла сквер и уперлась в девятиэтажку с цифрой тридцать шестьна фасаде. Труды мои были вознаграждены, потому что не успела я войти во двор,как тут же увидела «Опель» с номерным знаком 916. Сердце забилось чаще, и ядаже немного постояла, боясь, что оно возьмет да и выпрыгнет, весьма некстати,если учесть, что я продвинулась в своих изысканиях и почти нашла Синего.Прогулявшись по двору, я направилась к первому подъезду и поднялась начетвертый этаж. План мой был исключительно прост: если в шестнадцатой квартиреживет Синий пиджак, я звоню Родионову. Синий, безусловно, узнает меня и, оченьвозможно, начнет охоту (в фильмах, что я время от времени смотрела, именно таквсе и происходило), тем самым убийца быстро себя изобличит. А меня, само собой,будет охранять симпатичный Родионов или, на худой конец, участковый. Если же вшестнадцатой квартире живет вовсе не предполагаемый убийца, я побалую егосказочкой, которую придумала по дороге, и попытаюсь узнать, как его машинаоказалась у Синего пиджака.

Собравшись с силами, я нажала кнопку звонка. Послышалисьторопливые шаги. Дверь открылась, а я выпучила глаза: передо мной стоял ТошкаСидорчук, которого я уже некоторое время прочила в чемпионы.

— Дарья Сергеевна, — расплылся он в улыбке, —проходите. Вот мамка-то обрадуется.

Мамка в самом деле обрадовалась, причем до такой степени,что забыла поинтересоваться, по какой надобности меня черт принес.

— Ой, Даша, — пропела она, появляясь изкухни. — Проходи. Я тебя сейчас таким пирогом угощу…

Надо пояснить, что во времена, когда я еще не быладиректором, Ольга работала у нас в школе аккомпаниатором, потом заняласьбизнесом, говоря проще, стала торговать на рынке, и теперь виделись мы редко.Переезд на новую жилплощадь и появление некоего Терентьева Виктора Кузьмича вее жизни было для меня неожиданностью.

— Хорошая квартира, — закинула я удочку,осматриваясь.

— Да… большая… правда, никак не привыкну, и район неочень. У нас дворик был тихий, а здесь… но сколько можно в «хрущевке» жить?Тошка растет, ему комната необходима. Да и Виктору Кузьмичу кабинет… Мы его имою квартиры продали, добавили денег и эту купили, четырехкомнатную.

— Значит, ты замуж вышла? — сообразила я.

— Ага. — Ольга улыбнулась и скороговоркойвыпалила:

— Он хороший и Тошку любит, и вообще мы хорошо живем.Виктор Кузьмич мужчина непьющий, конечно, постарше меня, но это, может, дажехорошо…