— В каком смысле? — испугался Андрюха.

— В смысле как убиенного нашли?

— А-а… Ну… пришли, а собака залаяла — и к шифоньеру.Дарья открыла, а там… Сами видите.

— Дарья — это вы? — обратился ко мне Родионов изасверкал всеми зубами, впрочем, не так уж их и много у него осталось.

— Я. Агафонова Дарья Сергеевна. Документов при мне нет,но если надо…

— Не надо… Вот что, Андрей, — вновь повернулся онк участковому, — ты давай поподробней, зачем пришли, как вошли и такдалее…

— Пришли по воспитательной части, он у мальчишкифотографию отобрал, да и вообще… неблагополучный, состоял на учете внаркодиспансере, были сведения, что наркотой приторговывал, не то чтобы очень,но… соседи жаловались на пьянки-гулянки. Вот мы и пришли.

— А Дарья Сергеевна как представитель общественности?

— Ее в нашем районе все знают, — почему-тообиделся Андрюха. — И в работе с молодежью она оказывает большую помощь,как директор спортивной школы…

— Стоп, — перебил Родионов, разворачиваясь комне. — Это вы маньяка поймали? — Я тяжко вздохнула, кивком выразивсвое согласие. — Ясно. Пришли, что дальше?

— Дальше собака залаяла, а он из шифоньера вывалился.

— Дверь была открыта, входная, я имею в виду?

Андрюха посмотрел на меня с намеком на отчаяние, насупился,а я решила, что самое время вмешаться мне, ясно, что участковый по большойдружбе желает меня выгородить, то есть пытается весьма неумело соврать,дескать, пришли мы вместе, и все такое… Честно говоря, связываться с милициеймне страсть как не хотелось, но врать я не умею, а потому не люблю, и если мывведем милицию в заблуждение, как я сообщу о Синем пиджаке? В том, что именноон убийца, я почти не сомневалась, да мне одного взгляда было достаточно…короче, личное личным, а общественное превыше, я должна помочь органамизобличить преступника, а если мне хорошенько намылят шею за то, что я по чужимбалконам лазаю, так мне и надо, впредь наука.

Я вздохнула и заявила:

— Андрею дверь открыла я. А сама влезла через балкон.

— Да? — Родионов вроде бы заинтересовался.

— Да. Я пришла поговорить с Зюзей… то есть сним. — Я ткнула пальцем в направлении пола. — Мне нужна былафотография, о ней я после расскажу, чтоб не сбиться. А он со мной говорить незахотел. А когда мы шли по коридору, я и Кузя, навстречу попался тип, яслышала, как Зюзя открыл ему дверь и спросил: «Это ты?» Мы вышли на улицу испрятались в кустах. Этот тип в синем кожаном пиджаке, которого мы в коридоревстретили, минут через десять уехал на «Опеле», тоже синем, номер у меня вкустах записан на всякий случай, а мы еще немного погуляли и опять пошли кЗюзе, но он не открыл. Понимаете, из дома не выходил и дома его вроде нет. Этоподозрительно, правда?

— Наверное, — неопределенно пожал плечамиРодионов, хотя слушал меня внимательно.

— Ну и я залезла через балкон. В квартире пусто, яподумала, может, Зюзя где-то у соседей, и испугалась, потому что одно делолезть в чужую квартиру, чтобы спасти человека, и совсем другое… В общем, выпонимаете.

— Понимаю, — кивнул Родионов.

— А мой племянник, который меня выследил, испугался иполез за мной вместе с Кузей, а тут как раз Андрей в дверь звонит. Мы ему всеобъяснили, и он тоже решил, что Зюзя где-то у соседей, мы собрались уходить,Кузя на шифоньер залаял, и оттуда вывалился труп. — Я вздохнула, глядя наРодионова, и только тут заметила, что два его товарища смотрят на меня, открыврот.

— Она поймала маньяка. Помните, два года назад? —сообщил он, по-моему, совершенно не к месту, парочка принялась улыбаться, аодин даже хихикнул. — А зачем вам Зюзя понадобился? — спросилРодионов, и я рассказала про фотографию.

Дядька, тот, что постарше, улыбаться перестал и вдругзаявил:

— Саша, посмотри-ка сюда.

Мне ничего смотреть не предлагали, но вы сами понимаете, чтоя, конечно, не удержалась и тоже взглянула. Дядька разжал Зюзе кулак, и мыувидели на его ладони клочок бумаги. Никакой дедукции не нужно было, чтобы сообразить:это обрывок фотофафии, глянцевый, цветной…

Я вознамерилась упасть в обморок, но из этого ничего невышло, я просто стояла, открыв рот и пытаясь понять, во что мы с Сенькойумудрились вляпаться.

— Когда вы видели этого Зюзю живым в последний раз, сколькобыло времени? Черт, — скривился он, — как зовут этого Зюзю? —Зюзин Альберт Егорович, — приподнявшись с дивана, сообщил Андрюха,Родионов уставился на меня, а я сообразила, что меня скорее всего подозревают вубийстве, и побледнела. Вот и поделом мне, нечего лазить по чужим балконам.

— Вы думаете, это я его убила? — не удержалась я.

— Не думаю. А это вы его убили?

— Нет, конечно. Я только хотела забрать фотографию.

— Ага. Так в котором часу это было?

— Что-то около двух. Я закончила мыть посуду в половиневторого, позвала Кузю, и мы пошли сюда. На все ушло минут пятнадцать, значит, сЗюзей мы встретились примерно без пятнадцати или без десяти два. Разговаривалиминут пять, он соображал плохо…

— Все сходится, — кивнул дядька, который теперь несидел на корточках перед Зюзей, а курил, стоя у окна. — Уточнить времяможно после вскрытия, а сейчас могу сказать: убили парня примерно в два.

— Значит, его убил Синий, — пробормотала я. —То-то мне его глаза не понравились.

Само собой, Родионов стал расспрашивать меня о Зюзиномгосте, и я изо всех сил старалась припомнить, как он выглядит, но, кромепаршивого взгляда, ничем не порадовала. В памяти осел синий кожаный пиджак, аостальное: рост, вес, цвет волос, все как отрезало. Я даже заревела с досады итут вспомнила про номер «Опеля».