По старой (не знаю, дурной ли, но уж точно — дорогостоящей)привычке я выписываю довольно много газет. И вот почти одновременно в двухгазетах прочел две заметки — прямо противоположной направленности.

Вот изложение сюжета и опорных мыслей из одной статьи,посвященной литовской женщиной женщине бурятской и опубликованной в газете дляженщин русских:

«Господь Бог разделил человечество на мужское и женскоеначала отнюдь не просто так, совсем не от того, что не нашел другого способапродления рода человеческого. Непосредственно для размножения удобнее было быизобрести какой-нибудь более рациональный механизм.

Суть мужского начала — это способность превращать хаос вупорядоченную жизненную программу, женского — способность наполнить этупрограмму чувственным, эмоциональным содержанием. Смысл Ее оценки в созданииопределенного пространства, в котором только и может реализоваться то, что Онпредлагает.

Два года назад у меня была совершенно потрясающая встреча —я познакомилась в Ташкенте с женой ламы Дашнимы из дацана на Байкале. Она былаодно-. временно и его ученицей. Это естественно — в доме ламы может жить толькоблизкий по духу человек. И жила она в еще более трудных условиях, чем все мы:муж весь в делах, а в семье четверо детей, и дацан стоит прямо в лесу. Кругомтайга — совсем не весело.

Вокруг нас было много молодых женщин, уверенных в том, чтохорошо знают, как надо жить. А мы с ней в течение нескольких часов обсуждаливопрос о том, как устроить жизнь так, чтобы убирать квартиру, когда мужа нет, ичтобы муж не касался домашнего хозяйства, уважая при этом жену. Мы выяснили,может ли женщина небрежным голосом, непричесанная, посреди захламленнойквартиры и неумытых детей послать мужа вынести мусор — и сделать при этом так,чтобы дети действительно относились к отцу, как к Богу.

Я понимаю, что с точки зрения многих наших женщин — этокрамола. И в том наша беда.

А в принципе ведь это неважно: к отцу ли мы относимся, как кБогу, или же к Богу впоследствии начинаем относиться так, как прежде относилиськ отцу. Вопрос в другом: нужен ли ребенку отец, которого трудно даже простоуважать?

Женщина может быть по-настоящему женщиной только в своихотношениях с детьми и с мужчиной. Хотите быть женщиной? Будьте. Для этогонужно: быть готовой к служению к тому, чтобы всецело принять направление жизнисвоего мужчины и, самое главное, — иметь при этом избыток эмоциональноготепла, чтобы отдавать его, не считая.»

Вот переложение другой газетной статьи, которая раскрываетсмысл книги, опубликованной женщиной американской и с энтузиазмом переведеннойрусской женщиной:

«I. Не испытывайте к мужчинам материнских чувств, не заботьтесьо них, как о мальчиках, иначе они будут вести себя, как маленькие дети, иутратят к вам сексуальное тяготение. Если вы будете помощником мужу, онобленится.

2. Не ставьте себя на второе место после него и неотдавайте в обед ему лучший кусок. Не приносите себя в жертву, иначе выутратите свою женственность, свою независимость, свою принципиальность, своесамоуважение. Чем больше вы жертвуете, тем меньше вам остается.

3. Не верьте в мужской потенциал, не спасайте мужчин всложных для них ситуациях, не отдавайте им свою любовь, энергию и время, неработайте на них. Любите их такими, какие они есть, а не такими, какими хотитевидеть их завтра.

4. Не скрывайте своего блеска и своих способностей, неприглушайте своего ума для того, чтобы он не затмил в людских глазах ум вашегомужа.

5. Не отдавайтесь во власть мужчин, а властвуйте надними!

6. Не притворяйтесь маленькой и слабой чтобы получитьжелаемое от мужчины, иначе он перестанет вас уважать и его любовь ослабнет».

Не буду пока комментировать взгляды ни первогодипломированного философа, ни второго (о втором, вернее, о второй известно, чтоей принадлежит также книга «Как заниматься любовью без остановки» и что онавозглавляет Центр развития личности в Лос-Анджелесе). Замечу лишь, что дажеесли бы специально нужно было сочинить диаметрально противоположныемировоззренческие позиции, декларирующие взаимоотношения «М» и «Ж», тонаглядней это противостояние, по-видимому, выразить было бы и нельзя.

Данные убеждения — порождения действительности, причем науровне самых ее фундаментальных основ, таких, как природно-географическиеусловия жизни нации, как пути развития и характер ее экономического строя, какособенности ее политической истории — в сочетании и в конфликтах с историейсопредельных государств, как своеобразие их верований и морали, то есть самыхкрупных категорий общенародного бытия. И мало того, что эти семейные имежполовые взаимоотношения — порождение реального бытия, они еще порождениебытия, меняющегося во времени. Мало и этого: в рафинированно-чистом виде врядли их встретишь в какой-либо отдельно взятой стране, ибо все в мире находитсяво взаимопереплетении, взаимовоздействии, пересечении течений.

Не уходит из моей памяти достаточно давний уже эпизод.Представьте себе одно из крупнейших в стране (да и во всем мире) московскоеиздательство на тысячу двести работников, ультрасовременное многоэтажное зданиеиз бетона и стекла, бесконечные коридоры, холлы с мягкими креслами, нескольколифтовых каналов и т. д. и т. п. И по всем этим этажам, коридорам, лифтами т. д. снуют фактически одни только элегантные женщины, у подоконниковтолкуют между собой, красиво стоят с изящными пахитосками в тонких пальчикаходни лишь модерновые девы, в холлах беседуют с авторами исключительноредактрисы. Меня в свою редакцию ведет, скажем, Лариса Губина, стройная, сбезупречным вкусом и очень дорого одетая, макияж которой — чудо косметическогоискусства, ибо он вроде бы почти незаметен, но, с другой стороны, создает такойбожественный, фактически неземной облик, что!.. А едва уловимые, но терпкиедухи высшего класса, а точно продуманная небрежность прически белокурых волос,а шарм легкой летящей походки, а приветственные жесты, а мимолетная улыбка, азаманчивый блеск карих глаз?! И если добавить к сказанному, что Лариса в совершенствевладеет почти всеми европейскими языками, что у нее на счету — десяткипереведенных и изданных ею книг, что она — главный кормилец своей семьи, топеред нами абсолютное воплощение того женского идеала, что был представлен чутьвыше в книге мадам американки. Я спрашиваю ее:

— Лариса, а мужчины-то у вас в издательствеесть? — А, держим с десяток в начальстве, пока они нам не мешают, —небрежно отмахнулась она. — Ну, и эмансипация… — протянул я. Тут-то ислучился и длился всего-то одну- две секунды тот незабываемый эпизод, радикоторого я и излагаю эту историю: европейски образованная женщина, красавица сотточенными манерами, вдруг обернулась ко мне, глаза ее засверкали, лицоперекосилось и на мгновение стало диким ликом! Неожиданно хриплым голосом онака-а-ак врезала мне, что называется, меж бровей огненную фразу на великом,могучем и свободном русском языке относительно того, куда бы она послала всехсторонников этой эмансипации!!!