– Пришлю группу, – сказал патологоанатом. – Думаю, через часик доберутся.

– Я их дождусь.

– Да можешь ехать, куда тебе надо. Они справятся.

– Прослежу, чтобы улики никуда не делись.

– А-а. Ну ладно, как знаешь.

Попрощавшись с Полтавиным, Самсонов вызвал оперов, чтобы те отвезли в управу Жору и поработали с ним. Пока они ехали, следователь успел выслушать подробный, хотя и сбивчивый рассказ любителя мостов о его нелегкой жизни. Наконец полицейские забрали его. Перед тем как они уехали, Самсонов шепнул им, чтобы они выяснили личность Жоры, – не с его слов, а достоверно. Ведь кто знает, может, он сам облил кровью опору, а рассказ о человеке на «Газели» – выдумка. Эта мысль появилась у Самсонова, когда он шел по выступу устоя и пытался представить, как преступник мог еще и нести с собой трех– или пятилитровую бутыль.

Сам он остался дожидаться бригаду криминалистов. Они прибыли через полчаса. Указав им место, где был темный след, и отдельно сказав про стекла, Самсонов направился к своей машине. Включил магнитолу и выбрал песню «Massive attack» – «Dissolved girl». Минут пять полицейский сидел, вслушиваясь в слова и медитативную мелодию, затем сделал музыку потише и набрал номер Дремина. Тот ответил через три гудка:

– Алло?

– Ты проверил секты Кали?

Дремин хмыкнул:

– Их всего две. По крайней мере официальных.

– И что?

– Думаю, там чисто. В одной двенадцать членов, я поговорил со всеми, потому что застал их в храме. Они так называют сарай за городом, где время от времени приносят в жертву кур. Всех записал, проверил алиби. Чисто. Да и не похожи они на серийных убийц, если честно. Когда я заявился, перепугались до жути. Думали, что я их сейчас всех арестую и пришью им убийства. Кололись, как орехи.

– А вторая секта?

– Тоже ничего серьезного. Двадцать семь человек. У них есть сайт, на котором они предлагают приобретать сувениры из Индии и поучаствовать в ролевых постановках всяких ритуалов.

– Какой-то детский сад, – заметил Самсонов. – И вообще, если бы организация была хоть сколько-нибудь серьезной, ее бы уже взяли под надзор.

– Больше похоже на развлекательную контору, только с определенным уклоном. Экзотика, и все такое.

– Да, пожалуй. А что насчет морфина, который убийца колет жертвам, чтобы их обездвижить?

– Рогожин проверил клиники, склады фармацевтических компаний, транспорт, перевозивший лекарства, и даже полицейские хранилища вещдоков.

– Нашел что-нибудь?

– Нет.

– Ну, это ничего не значит. Если у людей есть желание прикрыть коллег…

– Наркоманов никто выгораживать не стал бы, – перебил Дремин. – Если бы какая-нибудь медсестричка стащила пачку морфина или даже ампулу…

– А я не говорю про наркоманов, – в свою очередь прервал собеседника Самсонов. – Но допустим, в чье-то дежурство пропал морфин. Всем ясно, или все убеждены, что тот, кто его проворонил, сам ничего не брал. Почему бы не помочь бедолаге?

– Значит, халатность? Но можно же заявить о краже.

– Можно. Но страшно.

– Вообще, в больницах с наркотой строго. – В голосе Дремина слышалось сомнение. – О каждой инъекции отчитываются, все под учетом. Ампулы сдают.

– Содержимое можно и перелить. А больному водичку ввести. Это вообще идеальный способ.

– Я думаю, несложно определить, получил пациент дозу или нет. Морфин снимает боль, так что… – Дремин не договорил, считая, что смысл фразы очевиден.

– В любом случае мы ничего не узнали о пропаже наркотиков, – подытожил Самсонов. – Горелов не звонил? – сменил он тему.

– Мне нет.

– Ладно, а что насчет девчонок из стрип-бара?

– Собираюсь туда. Хочешь со мной?

– В принципе можно.

– Исключительно по долгу службы, конечно! – хмыкнул Дремин.

– Естественно.

– Ладно, встретимся в управе. Кстати, я тут покопался в Интернете и нашел кое-что интересное насчет татуировки, которая была у этой Чижиковой.

– Выкладывай.

Было слышно, как Дремин зашелестел страницами блокнота.

– Девиз взят из… погоди, сейчас найду. Какой-то древний автор. Из Вергилия, вот! В общем-то ничего особенного тут вроде нет. А вот сам герб очень занимательный. Мне Полтавин переслал его изображение, и я порылся в Сети, пытаясь найти какие-нибудь соответствия.

– Нашел? – спросил Самсонов.

– Да. Тебе понравится. Конь, оказывается, – древний символ плодородия.

– И зачем стриптизершам такая картинка? Тем более всем шестерым.

– Мастер из тату-салона сказал, что девчонки принесли рисунок с собой. Сказали, что хотят именно его.

– Они объяснили, почему хотят сделать жеребца?

– Нет, к сожалению. За наколки заплатил мужчина в черном кожаном полупальто, держался в стороне, в болтовне девиц не участвовал.

– Мастер его лицо запомнил?

– Конечно. Девицы и этот мужик в салоне часов шесть сидели. Я попросил мастера нарисовать его физиономию и переслать мне по факсу. Но надеюсь, мы все выясним у самих стриптизерш.

– А как дела у Коровина с Морозовым? Они проверили коллег Хоботова?

– Проверяют. Это же куча народа, Валер. Сколько человек, по-твоему, мост строят? И учти, времени с тех пор прошло до черта. Они, может, неделю проверять их будут.

– Нет у нас недели!

– Не волнуйся. Наш убийца вроде не частит, так что, может, он на несколько лет уйдет на дно.

– Надо его достать, пока он не ушел слишком глубоко.

– Согласен. Мы над этим и работаем, верно?

– Конечно. Я, кстати, нашел место, где убийца вылил кровь Чижиковой.

– Ты серьезно?

– Да. Это мост.

– Мост?

– Угу. Он облил кровью одну из его опор. Есть свидетель, его скоро привезут в управление. Убедись, что его личность выяснили, как положено, ладно?

– Ок. Думаешь, это мог быть он сам?

– Все возможно.

– Ладно, я тебя понял.

– Спасибо.

– Ну, до встречи в управе. И оденься подобающе, все-таки в клуб пойдем.

– Хватит ерничать! – не выдержал Самсонов.

– Извини, – ни капли не смутившись, отозвался Дремин.

Отключившись, Самсонов сделал музыку погромче и некоторое время сидел, отбивая на руле пальцами такт. Он не рыбак, который сидит на берегу и ждет, пока клюнет рыба. Он охотник, пробирающийся сквозь джунгли по следу хищника.