верить, и ответ - прошлогоднему. Между тем как Лялин ни в чем и никак не менялся. Менялся Палалеев. В прошлом году это был опекун, и Лялин был прав, считая его опекуном, теперь он стал собственником спорного места, и Лялин снова прав, толкуя его в этой новой сущности. Мой досточтимый противник, по-видимому, сделает теперь вывод о том, что…

Ульянов. Сделает. И сам же его изложит. (Председательствующему.) Надеюсь, суд располагает возможностью выслушать меня не в интерпретации господина Лялина?

Председательствующий. Внимание судей на вашей стороне.

Ульянов. Привлечение третьего лица ученые права называют законным усложнением процесса. Здесь же нет ни привлечения, ни тем более законного. Здесь есть одно усложнение, голое, своекорыстное усложнение ради усложнения. Что же воспоследует, употребляя словечко господина Лялина, за удовлетворением его ходатайства? Новое ходатайство - прервать суд, затребовать Палале-ева из его дальнего угла для опроса в новом качестве. Это называется ввергнуть дело в пучину волокиты. Палалеев ни в чем и никак не менялся

Лялин. Но ведь он запахал деляну!

Председательствующий. Какое это имеет значение?

Лялин. Пренепосредственное, ваше превосходительство. Пахать - быть хозяином, владеть землей по праву собственности. Непризнание же собственника третьей стороной способно привести к такому грозному эпилогу, как бессилие правосудия - решение ваше, имеющее быть постановленным, окажется для Палалеева не обязательным.

Председательствующий. Присутствие удаляется на совещание.

Пока в заповедном уединении совещательной комнаты судьи распутывают крючки г. Лялина, полюбопытствуем, не знают ли чего-либо архивы об этом последнем оппоненте Ленина в Самаре.

«Я начинал в левых силах России…» - говорил Лялин. И действительно, в книге неблагонадежных, что десятилетиями таилась за железной дверью губернской жандармерии, можно и сейчас прочесть под №№ 43 и 85 имя потомственного дворянина А. С. Лялина, поставленного под негласный надзор «по предписанию г-на Самарского губернатора от 16X1-82 г. за № 5669 за студенческие беспорядки, произведенные… в здании СПБ-ского университета».

Из Питера в Самару - с проходным свидетельством столичного обер-полицмейстера, как человек запретных образа мыслей и действий. Однако уже вскоре, 1 августа 1883 года, похвальный отзыв в письме-аттестации шефа самарских жандармов губернатору: ни в чем предосудительном не замечен, вполне благонравен. Лялин правел с быстротой необыкновенной, и к середине 1892 года, когда в окружном суде открылась тяжба о мелекесской деляне, ходил уже в громком фаворе, как дорогой беспроигрышный адвокат торговой Самары.

Современникам была известна не только его страсть к древним книгам, но и полное равнодушие ко всему, что не давало денежного прироста… Вечерами на Дворянской, в Струковском саду, на гремящей медью бальной палубе увеселительного парохода он мог появиться в наряде отменно пестром и легкомысленном, с пышными нафабренными усами. В суде же не показывал ни шафранных блуз, ни модных замшевых гамашей - был строг и внешне, и внутренне. Свои козыри знал превосходно и крепко держал их в руках. Был умен, находчив.

Купцы и заводчики ценили в нем готовность выступать по любому делу, на любой стороне, правой и неправой, и «честно» отрабатывать свой адвокатский хлеб, не щадя ни сил, ни собственного достоинства. Да, его доверителями были именно купцы и заводчики.

Надо сказать, что и Степан Мороченков, доверитель г. Лялина в настоящем процессе, лишь в бумагах управы, биржи, суда еще носил звание крестьянина Владимирской губернии, на деле же давненько уже не крестьянствовал, жил в Мелекесском посаде на Старозаводской, в большом собственном доме, имел постоянного адвоката (Лялина, одно время К. К. Позерна), а следовательно, и хорошо налаженное коммерческое дело.

Через четыре-пять месяцев после этой тяжбы, в работе «По поводу так называемого вопроса о рынках», Ленин напишет такие слова: «С одной стороны, крестьяне бросают землю, продают наделы, сдают их в аренду, - с другой стороны, крестьяне же арендуют наделы и с жадностью покупают частновладельческие земли»38.

Первый путь - доля и горе Палалеева, второй - история успехов и возвышения Степана Мороченкова.

Но - чу, в зале суда звякнул распорядительный колокольчик, и тотчас же из совещательной торжественно потянулись к своим местам судьи…

Председательствующий (в зал). Покорнейше прошу садиться… Заявление, сделанное господином Лялиным в порядке статей 654 и 655 Устава гражданского судопроизводства, согласным заключением присутствия оставлено без последствий. Дело будет рассмотрено по существу. Господин Гординский…

Гординский (член суда). Стороны, ваше превосходительство, вполне выявили себя, и то, на чем они стоят. Не сочтете ли приемлемым ограничить обряд доклада тем, что уже сказано.

Председательствующий. Ваши дополнения, господин Лялин.

Лялин (помолчав). Господа судьи, досточтимый господин Хардин, досточтимый господин Ульянов! Мы все - юристы. (Широкий трибунный жест.) Наша вера одна - истина. Наша служба одна - истина. Давайте в мыслях своих снимем с себя мундиры и фраки, забудем свои амплуа, свои интересы и, как равные с равными, рассудим этот суд на путях чистой боговой справедливости… Управа крепит бумаги на землю мерою в 123 квадрата с женой покойного - вот главное событие пледируемого дела. Крепит управа, а земля-то не управы, а покойного. Покойный внес выкуп полной суммой, и долженствует полагать, что только он - я рублю эти слова булат-мечом на камне! - только он мог крепить крепость. Веление чистой совести для этого случая определенно: сделка несправедлива - я не в праве подарить господину Хардину шляпу господина Гординского, - несправедлива, ничтожна и недействительна, а поэтому и должна быть расторгнута, купчая крепость - предана огню, а хозяином на земле - укреплен первый и единственный наследник покойного, брат одной крови Степан Мороченков.

Председательствующий. Представитель опекуна…

Ульянов. Яне слышал юридических оснований, на которых поверенный истца крепил бы свою словесную оснастку.

Лялин. Извольте-с. Д-да… Впрочем, лучше, вот так… (В сторону присутствия.) Господин председательствующий, господа судьи, покорнейше ходатайствую перед вами предписать управе доставить в наше заседание экземпляр ее же указа от 7 ноября 1880 года. Д-да-с… В означенном указе она, управа посада Мелекесс, полагаясь на правила, положенные мнением комитета министров империи, установила, что с получением от выкупщика последнего взноса, она, управа посада Мелекесс, сию же минуту теряет на нее всякие права. (Ульянову.) Могу ли надеяться, господин помощник, что в этом моем ходатайстве вы увидите мой ответ вам и мое желание старшего коллеги помочь младшему?

Ульянов. Благодарю за урок… (Судьям.) Я признаю установленным и принимаю все то, что признает установленным и принимает здесь господин Лялин, но ищу у вас противоположное тому, что ищет он. Это не парадокс. Господин Лялин не ошибается в фактах - покойный действительно внес все выкупы за землю, он ошибается или делает вид, что ошибается