— Утомили вы меня, — сказало оно жалостливо. — Бегаешь за вами, бегаешь, а никакого толка. Давить вас нужно было в младенчестве, а не ждать, когда вы вырастете.

Существо сделало незаметное движение, и Кефаль захрипел, пытаясь отцепить от своего горла костлявые пальцы.

— Его же спасать надо, — дернулась вперед Валька.

— Подожди, — остановил ее Севка. — Нужно, чтобы он совсем проявился.

Хлопнула входная дверь.

— Что за шум? — Ленка Измайлова была, как всегда, весела и полна энергии. — Кого бьют? — Увидев уже посиневшего Рыбака, она сразу кинулась в бой. — А ну, отцепись от него, мерзкая тварь.

Несильным ударом Ленка сшибла существо с ног. Бывший Серега Шейкин упал навзничь и тут же раздвоился. Настоящий Шейкин остался лежать на полу, а вылетевшее из него существо взлетело вверх, стукнулось о потолок и, ловко перебирая всеми конечностями, поползло к окну.

— Вот, теперь проявилось!

Севка быстрее существа оказался около окна и дернул жалюзи. С шелестом опустились вниз металлические пластинки. В них отразилось вытянутое лицо Ленки Измайловой. Ромашкина хлопнула кухонной дверью и утопила кнопку выключателя. Кухню залило желтым светом. Свет отразился от жалюзи, от стекла двери, которое было затянуто алюминиевой фольгой, пробежал по серебристой поверхности холодильника и плиты, заиграл сотней красок на хромированных частях подвесных шкафов. Неблестящим на кухне был только кафель над металлической раковиной. В надежде пробиться сквозь стену проклятие головой ударилось о зеленую плитку и сползло на пол, оказавшись рядом с медленно приходящим в себя Серегой.

— Какая гадость, — с чувством произнесла Ромашкина.

— На себя посмотри, — огрызнулось проклятие. — Думаешь, ты лучше?

— А ну, заткнись, а то еще раз стукну, — притопнула ногой Ленка.

— Тоже мне — вчетвером на одного, — захныкало существо. — Давай биться в честном поединке?

— Может, его еще раз книжкой попробовать того?.. — Мишка показал глазами на зашевелившегося Шейкина.

— Не надо меня «того», — Серега поднес руку к голове. — У меня и так все болит.

— Вот-вот, — поддакнуло проклятие. — Драться — это непедагогично.

Оно прижалось поближе к Шейкину, но тот отпихнул мерзкое существо от себя подальше.

— Это что за тип? — Серега вскочил. — Уберите от меня эту заразу!

— Прошу знакомиться — мое проклятие. — Севка с любопытством изучал изломанную личность с кривым зеленым носом. — Откуда ты только взялось?

— Откуда взялось, там уже нет. — Проклятие приподнялось на четвереньках. — А пока я свое дело не сделаю, отсюда не уйду.

Оно кинулось на Тараканова. По штанине мгновенно забралось на плечи и вцепилось в горло. Севка сделал страшные глаза и повалился на спину. Окружающие в ужасе замерли.

«Так ему и надо, — мелькнуло в голове Шейкина. — Пусть не выделяется».

«Будет знать в следующий раз, как строить из себя главного», — подумала Измайлова.

«Сел бы со мной сразу, ничего бы этого не было», — мысленно решила Ромашкина.

А Мишка ничего не подумал, потому что мыслей в его голове всегда было немного. А сейчас он и подавно растерялся, поглядывая на одноклассников и ожидая, кто что скажет.

Севка уже хрипел, а окружающие так и стояли как вкопанные, не шевелясь.

— Эй, слышь? — неуверенно начал Рыбак и коснулся извивающегося проклятия. — Хорош, да? А то и правда задушишь.

Вслед за ним к проклятию потянулись остальные.

— Все против меня! — завопило существо, отпуская свою жертву.

— Мотай отсюда. — Мишка взял с разделочного стола скалку, удобней перехватил ее в руке. — Давай, бумерангом. Одна нога здесь, другая уже там, — как обычно, все перепутал он. — Ромашка, форточку.

Кефаль коротко замахнулся и врезал по приподнявшемуся проклятию. Существо, как пушинку, подбросило вверх. Оно вылетело в вовремя открытую Валькой форточку и растворилось в темном небе. Жалюзи с шумом упали обратно.

— Куда это он? — удивилась Измайлова, на всякий случай оглядывая углы, не спрятался ли их шустрый друг где-нибудь.

— А если оно вернется? — Валька раздвинула пластинки жалюзи, посмотрела на темную улицу. Проклятия видно не было. — Раньше ведь возвращалось.

— Вернется, еще раз получит, — решительно ответил Мишка, потрясая скалкой.

И все рассмеялись. Один Севка не смеялся, а кашлял, потому что никак не мог отдышаться.

— Все-таки мы из тебя сделали героя, — хрипло произнес он. — Со скалкой ты вылитый Санчо Панса.

— А он тоже… того? — Мишка провел скалкой по горлу.

— Жив и счастлив до сих пор, — махнул рукой Севка. — Не переживай.

Серега неуверенно поглядывал на Тараканова, не решаясь заговорить.

— Ты не виноват, — повернулся к однокласснику Тараканов. — Просто проклятие находило наши слабые места — вот и все.

— А как ты догадался, что проклятие во мне поселилось? — От расстройства Серега шмыгнул носом.

— Записка. — Севка полез в карман. — «Трутень на страницах истории». Кефаль таких слов даже не знает.

— Зато много других знаю, — напомнил о себе Мишка.

— А потом я подумал, что проклятие кроме ненависти может вызывать и другие чувства. Зависть, например. Тогда все сходится. Из зависти ты хотел убрать меня из школы. Не убить, а только выгнать. Кефаль — тот сразу табуретками размахивать стал. Я Мишку к вам тогда специально подослал, думал, ты расколешься. Но проклятие догадалось об этом. Помнишь, я в луже купался?

— Значит, ты на меня не сердишься? — Растерявшийся Серега бледно улыбнулся.

— Делать мне больше нечего!

Ребята снова рассмеялись.

— Ты теперь можешь сесть рядом со мной? — весело спросила Валька. — И пусть все девчонки обзавидуются.

— Меня, наверное, в другую школу переведут. — Севка вдруг погрустнел. — Есть какая-то специальная, для одаренных. Вот уж где никакое проклятие не прицепится.

— Да ладно, — Мишка хлопнул приятеля по плечу. — Ты и там себе какую-нибудь заразу найдешь. Не так, что ли?

Рыбак посмотрел на одноклассников, потом его взгляд переместился на плиту, он потянул носом и спросил:

— Слушайте, а пожрать ничего нет? Весь день голодный хожу. Хоть бы кто картошечкой угостил. Спасаешь вас, спасаешь… Никакой благодарности.

И он уселся за стол. Девчонки кинулись к плите, Серега сунул нос в холодильник. Один Тараканов прислушивался к еле слышному постукиванию за окном.

Со стороны улицы проклятие пыталось пробиться на кухню, где было так светло и хорошо. Но его там не ждали, да и жалюзи не оставляли даже крошечной лазейки.