— Не бойтесь, — громко сказал жрец. — Видите, Хак спокоен?

Лин кое-как совладал со зрением. Действительно, пес жреца невозмутимо возглавлял остановившуюся колонну. А из зарослей карьяна на опушке леса, на которые показывала Ная, выглядывала увенчанная короткими рожками массивная морда. Лин с облегчением выпустил рукоять: драка была бы очень некстати — пожалуй, ножом он сейчас смог бы, разве что, заколоться, а о хьорхи нечего было и думать.

— Что это? — Ная во все глаза разглядывали животное.

— Расспросите лучше магистра, — отмахнулся жрец.

— Лин-гьон?

«А самому трех слов жалко, Собачник?» — Лин выдохнул через стиснутые зубы. От тревоги и злости стало чуть полегче. В самом деле, для городских и ланар — в диковинку…

— Ная, Хоно, это взрослый ланар, — объяснил Лин. — Они безобидн и почти бесполезны: мясо жесткое и сильно горчит из-за кореньев, которые они жуют, потому на ланаров обычно охотятся. Видите, шкура у него сплошь серая? У молодых особей видны полоски: их мясо еще кое-как можно разжевать, но все равно гадость еще та. Лучше поймать пару кролей.

— А почему он нас не испугался? — вклинился Хоно. — Мы ведь больше его… И нас много.

— Глупый потому что, — не нашел другого ответа магистр.

— Страх — не всегда признак ума. — Жрец улыбнулся на свой обычный манер. — А безобидность — не признак слабости… Хак, взять!

Пес с лаем бросился к лесу. Ланар ломанулся в чащу, круша на своем пути кусты и молодые деревья.

— Назад! — скомандовал жрец. — Спасибо, Хак.

Пес неохотно вернулся к хозяину.

— С ланарами, как и с любым крупным зверем, лучше держаться настороже, — сказал жрец. — Попадете напуганному ланару под копыта — костей не соберете. Ты там как, жив, магистр?

— Жив, — буркнул Лин.

К горлу подкатывала тошнота. Лай, грохот, окрики заставили, казалось, разрывали голову изнутри.

— Тогда, почему мы никуда не едем? Н-но! — Жрец тронул поводья.

— Господин Собачник, а если бы он побежал на нас? — Хоно посмотрел на проломанную зверем просеку.

— Наш господин магистр бы его убил, не так ли? — Со смешком сказал жрец. — Раз уж он готов драться со мной — что ему какой-то там ланар!

Лин не мог видеть лица жреца, но готов был дать руку на отсечение — тот опять улыбался.

* * *

Темнело, а они все тащились и тащились вперед.

— Магистр Валб, ты знаешь, где здесь ближайшая бродяжья хижина? — спросил жрец.

«Неужели его белую голову иногда посещают разумные мысли?» — Лин осмотрелся.

За дорогой он, конечно, не следил, однако окрестности Валкана знал неплохо. По левую руку пологий склон покрывал безликий лес гохно, но кое-где в нем виднелись могучие остовы елей и сосен. Одна сосна возвышалась прямо у дороги, и ее лишенная коры раздвоенная верхушка постанывала на ветру.

— Примерно в миле отсюда, за следующим поворотом, — сказал Лин.

Он не ошибся — хижина оказалась именно там. Она пустовала: большинство бродяг уже обустраивали зимние стоянки. Считалось, что зимой сила Солнцеликого, связывающая людей с астши, слабеет, и путешествия становятся еще более рискованными, чем обычно; да и зимние ветра не располагали к долгой дороге.

«И только я, как последний идиот, еду неизвестно куда…» — Лин с трудом слез с Рыжей.

Изнутри хижина выглядела так же убого, как снаружи. Даже пастушьи избы, которые ставили на один сезон — и те были уютней…. Тут была лишь обложенная камнями яма в полу для костра, узкие лавки по стенам и шаткий стол. Под окном без стекла, загороженном кривой ставней, натекла лужица воды.

«Как мало все-таки нужно человеку в доме, где он проведет не больше трех дней», — подумал Лин. Здесь не жили: только пережидали непогоду, играя в кости или перекидываясь в карты.

Он повесил сырой плащ на штырь в стене и стянул сапоги. Нужно быстро развести огонь и просушить одежду. Приготовить еду. Попытаться поговорить со жрецом с глазу на глаз. Но Лин сомневался, что способен хотя бы на что-то одно из этого.

— Магистр! — окликнул его жрец. Белесые глаза странно блестели в полумраке. — Лучше ложись, пока не свалился, где стоишь.

— Иногда ты говоришь разумные вещи. — Лин растянулся на лавке; даже чувство противоречия не могло сейчас придать сил. Он посмотрел на брата с сестрой, плечом к плечу сидевших в углу: им, очевидно, с непривычки было лишь немногим лучше, чем ему. Неудивительно… И только жрец стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди и улыбаясь, а у его ног безмятежно помахивал хвостом пес.

«Хоть кто-то тут доволен жизнью», — подумал Лин, проваливаясь в сон.

В шею мягко ткнулось что-то теплое и мокрое. Потом еще раз, и еще.

Лин прикрылся рукой, попробовал перевернуться на другой бок, но толчки стали только настойчивей.

«Что еще за?..» — Он неохотно открыл глаза.

— Гх-гав!

У изголовья сидел пес и скалил короткие желтоватые клыки.

«Откуда у меня в комнате соб… П-пламя!» — Лин подскочил на лавке, вспомнив, где находится.

Несколько мгновения он ждал, что за движением придет боль, но последствия ритуала больше не напоминали о себе. Пес жреца свесил лохматую голову набок.

Показалось, или собачья морда действительно улыбалась?

Брат с сестрой еще спали. Жреца не было. В костровой яме дышали слабым жаром почти погасшие угли, а за отворенным окном светлело небо.

Пес снова коротко тявкнул.

— Тише, Хак. Остальных разбудишь. — Лин потрепал пса по голове. Собак — в отличие от белых жрецов — он любил…

«А если эти двое — одно существо?» — Ужаснувшись этой мысли и отдернув руку, Лин натянул сапоги, закутался в просохший за ночь зеленый орденский плащ и вышел из хижины. Пес выбежал следом и, вильнув длинным хвостом, помчался куда-то к лесу.

Лин постарался припомнить вчерашний день, насколько смог.

«Нет, все же, нет, — подумал он. — У них есть что-то общее… Однако они не одно и тоже. Хак слишком умен для собаки, но по-собачьи беззаботен. А жрецу, забери его тени, как будто отчего-то не по себе… Может, от этого и его чудные гримасы. Или он все-таки сумасшедший?»

— Доброе утро, магистр Валб! — Закутанная в белое фигура вышла из леса.

Лицо жреца кривилось все той же неестественной улыбкой.

— Доброе. Спасибо за огонь, — буркнул Лин, отворачиваясь.

Радовало одно: пока жрец, сумасшедший или нет, не собирался их убивать.

Хьор-капитан Бонар накануне подслушал окончание разговора старика со жрецом — и любезно передал Лину.