– Жёлтый цвет очень освежает, – говорю я, привлекая внимание женщины к ленте. – И оранжевый.

– Только сумасшедшие носят оранжевый, мальчик, – перебивает бабка, появляясь в дверях. С ней в лавку врывается запах нафталиновых шариков. – Надо взять фиолетовый. – Она достаёт из ящика лиловую ленту и бросает её на прилавок. – Одного ярда хватит. – Внезапно бабка начинает торопиться. Раньше я об этом не думал, но возможно, она по-своему пытается нас защитить.

Я отмеряю ленту медной линейкой, аккуратно отрезаю и кладу в бумажный пакет.

Женщина бросает на прилавок монету, берёт ленту и выходит из лавки.

– Вот это да! – восклицает Битти. – Зачем она на самом деле приходила?

Полли ещё не вернулась, и на кухне спит одна бабка.

Я выхожу проверить кур. Они забрались на насест, и я вешаю перед ним дерюгу, чтобы защитить от снега, после чего закрываю кухонные ставни.

Растопив плиту на кухне, я ставлю чайник и завариваю чай. Я снова проверяю заднюю дверь и ставни, думая о дяде и о том, где же Полли.

– Ты боишься привидений? – спрашивает Битти, отхлёбывая чай.

– Нет, я боюсь лис.

– Эта женщина тоже была лисой? – интересуется Битти.

– Может быть, – отвечаю я, вспоминая её рядом со шрамолицым, когда они бродили по аукциону и пытались сбить цену.

– Она имеет отношение к той круглой штуке?

Я опускаюсь перед Битти на колени.

– Ты ничего об этом не знаешь, ясно? Если кто-нибудь спросит, ты её никогда не видела.

Битти качает головой.

– Если ты что-нибудь узнаешь, это может быть опасно. Полли и мама ничего не знают, и тебе тоже не следует знать, – говорю я.

– Но с тобой я всегда чувствую себя в безопасности, Атан. – На её маленьком личике появляется улыбка. – А ты со мной?

– Да, Битти, – отвечаю я.

– Ты всегда будешь заботиться обо мне, Атан?

– Всегда. Обещаю.

Наверху раздаётся резкий стук в дверь, эхом отдающийся во всём доме. Я подхватываю Битти на бедро, и мы бежим по лестнице и вглядываемся в темноту.

Это не Полли, а Тод.

– Мне нужна твоя помощь, Атан, – говорит он. – У мистера Каца. Мы сносим стену, но она слишком тяжёлая для нас двоих. Он подумал, что ты можешь нам помочь.

– Тод, Полли нет дома, и я не хочу оставлять Битти одну с бабкой.

– Со мной всё будет в порядке, Атан, – говорит Битти. – Иди, заработай немного денег и посмотри на Мэри. У меня есть сахарная мышка.

Я несу Битти обратно на кухню и сажаю её у плиты. Бабка ворочается во сне.

Внезапно она открывает глаза и смотрит на меня и произносит:

– Я присмотрю за подкидышем, не волнуйся, мальчик.

На мгновение я останавливаюсь в дверях, не решаясь оставить Битти одну, но она машет мне рукой, берёт газетный лист и начинает сворачивать новую птичку.

Следом за Тодом я по утоптанному снегу иду на Нью-Кинг-стрит. И хотя на мне новая куртка, шарф и старые кожаные башмаки, мне всё равно холодно. Лёд блестит в свете окон, как алмаз, и под нашими ногами хрустит обледеневший наст, прикрывающий слой навоза.

Вдалеке раздаётся какой-то грохот.

– Наверное, крыша провалилась от снега, – говорит Тод, скользя по льду.

Я думаю о воздушном змее на крыше церкви, прогибающемся под тяжестью снега.

– Думаешь, мы могли бы поднять машину к тебе на чердак?

– Сегодня?

– Надо сделать это поскорее.

Тод натягивает на уши воротник куртки.

– Ты прав. Тогда после работы?

Маленькая женщина с изрытым оспинами лицом, которую я уже видел у мистера Каца, снова дома. Она открывает дверь, но тут же исчезает на кухне, не говоря ни слова.

По узким ступенькам мы спускаемся в ярко освещённую кухню, заполненную паром.

Из двери напротив появляется Мэри с закатанными рукавами и медной трубкой в руках.

– Привет, Атан, – говорит она.

Я краснею, сам не зная почему.

Мэри хихикает и взбегает вверх по лестнице.

– Добро пожаловать, друг мой! – Мистер Кац в одной рубашке и жилетке появляется в дверях, ведущих из сада. Пар из кухни валит на улицу, а вместо него влетает ледяной воздух. – Замечательно. Я вернусь через минуту. – Он хватает молоток и бросается наверх.

– Зачем ему сносить стену? – спрашиваю я, закрывая дверь.

Тод снимает куртку.

– Он хочет построить большой телескоп, чтобы увидеть самые далёкие звёзды. Ему помогает Мэри, но для нового телескопа нужно место в саду, так что придётся сносить стену. Как только выйдешь на улицу, сразу всё увидишь.

– Значит, ты видел все эти звёзды, а мне ничего не сказал? – Я толкаю Тода.

Он пятится назад и тоже толкает меня.

– Я ничего не разглядел. Всё дрожало, и у меня заболели глаза от темноты. Но она сидит там часами. Она ищет кометы. – Тод потирает затылок. – Или метеоры.

– Кто?

– Его сестра Каролина. – Он кивает на заднюю дверь.

– Пошли, она не кусается.

После заполненной паром мастерской воздух на улице кажется ледяным. Я поднимаю голову. На небе сверкают звёзды, а луна видна необычайно отчётливо.

Посреди сада стоит длинный деревянный ящик, направленный к небу. Сначала я не вижу Каролину, но потом на земле шевелится что-то тёмное и появляется вытянутое бледное лицо.

– Хочешь посмотреть? – спрашивает она, указывая на деревянную бочку. – Сегодня луна хорошо светит. Небо ясное.

Я опускаюсь на колени на снег, холод просачивается через мои штаны, и я прикладываю голову к мокрой земле, чтобы заглянуть в окуляр. Сначала я не могу понять, какой глаз надо закрыть, а потом смотрю в темноту, пока на другом конце телескопа не взрывается серебряный свет.

Я вздрагиваю и смотрю, не отрывая глаз.

Меня охватывает изумление. Это луна, но она такая огромная и бледная, и я различаю все линии и точки, пока она не превращается в какую-то невероятную вышивку серебряными нитками, закрывающую линзу.

Я смотрю, пока у меня не начинают болеть глаза.

В темноте луна такая яркая.

Такая серебряная.

Такая холодная.

Я отвожу взгляд от телескопа, чтобы взглянуть на небо. Теперь луна похожа на бледную белую линию. Она очень далека и совсем неприметна. На мгновение мне показалось, что я могу дотронуться до неё, узнать её тайны. Долететь до неё.

Я собираюсь взглянуть ещё раз, когда рядом возникают мистер Кац и Тод.