Вот так этот эпизод выглядел в сценарии, и так мы должны были сыграть его перед публикой. Но всё пошло наперекосяк.

Запись началась отлично. Аудитория вела себя тихо. Краем глаза я увидел, как Луис протискивается через толпу, спеша занять место в третьем ряду. Он мне кивнул, а я, лишённый возможности махнуть рукой, подмигнул.

Дуэйн скомандовал: «НАЧАЛИ!», и мы начали. Когда я вошёл в столовую, зал изумлённо выдохнул. Я не знал, хорошо это или плохо, но мне было приятно. Никто не заметил, как с помощью глазных яблок три и четыре я сделал панорамный снимок аудитории и сохранил его в папке «Фотоальбом» в своём мозгу. Как бы мне хотелось отправить его бабуле Морщинке! Она была бы безумно счастлива. Но я, по крайней мере, сохранил фотографию, чтобы показать, когда увижу её снова. Если я вообще когда-нибудь её снова увижу.

Марта влетела на сцену и пропела свои строки; зрители зааплодировали. Как и я. Наверное, это не очень правильно, если ты – один из актёров. Есть такое понятие как «вжиться в роль», когда ты ведёшь себя как персонаж, которого изображаешь. Аплодировать Марте было огромной ошибкой, о чём я узнал, когда взглянул на сидящего за мониторами Дуэйна: он с бешеным выражением лица показывал, что готов перерезать мне глотку.

Я пытался не выходить из роли до конца шоу и отлично справлялся, пока Улисс не заговорил голосом Джона Леннона. Мы с бабулей Морщинкой пересмотрели все концерты «Битлз» в её подземелье, и нам очень нравилась их музыка.

– Ух ты, Улисс, ты говоришь прямо как Джон Леннон! – выпалил я. – Сейчас даже лучше, чем на репетиции.

– Стоп! Стоп! Стоп! – услышал я крик Дуэйна.

После этого он пулей метнулся ко мне через всю съёмочную площадку. Встал прямо напротив моего лица, спиной к зрителям, и сердито прошептал:

– Есть такая штука, которая называется сценарий. Придерживайся его.

– Извините, – пролепетал я, – не знаю, что на меня нашло.

– Просто сделай так, чтобы это не повторилось.

Когда Дуэйн вернулся за свои мониторы, Тайлер бросил на меня самый злобный взгляд в мире. Представьте, как бы выглядело ваше лицо, если бы вам пришлось высосать весь сок из лимона, с косточками и всем остальным. Затем умножьте на двести.

– Бадди, тебе нужно сосредоточиться, – сказала Кэссиди. – Я видела тебя на репетиции. Ты сможешь!

– Нет, не сможет, – возразил Тайлер. – Он неудачник.

Мы вернулись к игре. На этот раз я сумел не ляпнуть ничего лишнего.

Пока Тайлер давал интервью для прессы, я воспользовался свободной минуткой и занялся обедом, лежащим передо мной на подносе. Еда пахла приятно. Мой сенсорный усилитель со мной согласился. Я чувствовал, как он пытается обогнуть моё тело, чтобы поглубже втянуть запах. Я думал, что настоящая еда сделает мою игру более реальной, поэтому взял нож и вилку и начал поедать всё, что было на подносе. Я громко чмокал, и металлические столовые приборы оглушительно лязгали по фарфоровой тарелке.

Я считал: это очень хорошо, что я издаю такой шум, ведь он добавляет подлинности нашей столовой. Тайлер не разделял моего мнения, особенно когда я уронил вилку, заглушив его монолог об упругих грудных мышцах. Девушки в аудитории кричали, он выставлял напоказ свою мускулистую фигуру, но как только моя вилка отскочила от пола, все рассмеялись.

– Дуэйн! – вскричал Тайлер. – Я не могу так работать. Сделай что-нибудь.

– Стоп, – скомандовал Дуэйн, снимая наушники и снова шагая ко мне. Операторы тоже сняли наушники и повесили их на камеры, и я догадался, что на этот раз разговор может затянуться.

– Что ты вытворяешь? – спросил Дуэйн.

– Произвожу звуки столовой. Для подлинности сцены.

– Ни в коем случае нельзя шуметь во время реплик другого актёра. Это одно из основных правил.

– Я думал, это придаст пикантности нашей сцене.

– Дружище, сделай одолжение: не думай. Никогда не думай. Просто делай.

Дуэйн подошёл успокоить Тайлера, и пока они разговаривали, я воспользовался случаем и извинился перед аудиторией.

– Мне очень жаль, – обратился я к зрителям и посмотрел на Луиса. – Я новичок в этом деле и стараюсь изо всех сил. Моё маленькое инопланетное сердце благодарит вас за ваше человеческое понимание.

Вся толпа, казалось, хором пропела сладостное «О-о-о-о-о-о»!

– Я хотел бы поблагодарить каждого из вас лично, – продолжал я, – но мои присоски прилипли к земле.

Возгласы «О-о-о-о-о-о» плавно перетекли в аплодисменты и смех. Я посмотрел на Луиса, и он поднял большой палец. Тайлер, напротив, направил большой палец вниз. В его глазах вспыхнул гнев.

– Я знаю, что вы пришли, дабы увидеть меня, – сообщил он зрителям, – и у меня приготовлено для вас много всего интересного. Не расходитесь.

Все вернулись на свои места, и Дуэйн закричал:

– Давайте постараемся сделать всё правильно. Мотор!

Тайлер очень уверенно произнёс свою речь, и когда встал из-за стола, готовясь покинуть столовую, на несколько секунд задержался на сцене, чтобы зрители успели насладиться его красотой. Не исключено, что вы скажете: этот парень любит быть в центре внимания. А я признаюсь честно: у этого парня звёздная болезнь.

Мой желудок, однако, со мной не согласился. Как и сенсорный усилитель.

Не знаю, был ли это чесночный хлеб или салат из бобов с моего подноса, но внутри меня вдруг что-то разорвалось. Всё началось с громкого рёва, как будто я проглотил медведя гризли, стоящего на задних лапах. Потом рёв перешёл в гул, как будто по моим кишкам мчался скоростной поезд.

Кэссиди, сидевшая рядом за столом, услышала грохот и посмотрела на меня, вытаращив глаза. Всё, что я мог сделать, это только пожать плечами – контролировать происходящее мне было не под силу. Поезд отходил от станции, и я это знал.