– А? Нет… ничего.

Вздыхает, глаза чуть заметно скептически закатываются.

– Думай вслух, Софья.

– Просто… – вздыхает. – Вот эта версия Волкова… которая иногда с Вами случается… ну… когда Вы не «умный мерзавец», а… ну… не мерзавец… правда, тогда и не очень умный… – задумчиво бормочет она, водя краешком бокала по губам. – Я бы даже сказала…

– Идиот? – поднимаю бровь.

– Нет, так бы я не сказала! – распахивает она глаза.

– А как бы ты сказала?

Делаю подбадривающий жест рукой, прося продолжить рассуждения.

– Я хотела сказать… – делает глоток вина. – Я забыла, что хотела сказать!

Пожимает плечами. На щеках мелькают ямочки от мимолетной улыбки.

Вам, барышня, простительно забыть что угодно! – любуюсь я. – Но про «идиота» запомню…

Еще никто не умудрялся меня оскорблять так тонко и тактично. Даже предъявить нечего. Пять баллов!

– Хотите еще? – кивает на блюдо с блинчиками.

– Очень хочу! Но боюсь, больше не осилю.

– А я положу Вам с собой, хотите?

– Отлично, спасибо!

Даже не собираюсь отказываться.

Задумчиво смотрит на меня.

– Надо признаться, что до этого мне ни одна женщина не готовила ничего с любовью. Спасибо!

– На женской карме благоприятно сказывается служение опекающему мужчине. А с моей кармой что-то совсем плохо в последнее время. Поэтому придется служить по мере возможности.

Отличная позиция! Восхитительная!

– Опекающих? – уточняю я.

– Да. Отцу, брату… мужу, начальнику.

– А я?…

– А Вы… стараетесь иногда меня опекать. Я это понимаю. Правда, в своей ненормальной версии.

– Моя версия самая нормальная. Так что там про мужчин?… Мне очень интересно.

– Что именно Вам интересно? – прищуривается она.

– Расскажите еще что-нибудь про мужчин.

– Мужчины в Кали-югу совершенно безответственные и безвольные существа, – вздыхает она. – Они не могут устоять перед своей животной природой.

– Тут не поспоришь! И что же рекомендует вам, женщинам, это учение в связи с этим печальным фактом?

– Рекомендует… Держаться подальше от чужих и по мере возможности принимать своего «как есть». И стараться воспитывать, конечно, в нем духовные качества.

– Ммм! И ты… готова принимать «как есть»? – ее щеки уже румяные от вина.

– Мой опекающий мужчина – отец, – выпрямляет она спину.

– Но ведь его уже достаточно давно нет.

– Он есть у меня в сердце, и я точно могу почувствовать, что он одобряет, а что – нет.

– И ты действительно во все это веришь?

– Мне кажется очень рациональным и полезным это учение. Я решила в него верить.

Смотрит на экран своего телефона.

– Извините, Захар. Но Вам пора.

– Почему?…

Еще достаточно рано. Чуть больше восьми.

– Через сорок минут мне на смену. Вы же распорядились вернуться в скорую.

– Аа… да.

Встаю. Она молча перекладывает блинчики в контейнер, закрывает, кладет в пакет.

Надеваю куртку и опять чувствую себя пацаном. Потому что хочется поцеловать на прощание девочку, а сделать это как-то… можно опять и по лицу получить. Но это бы еще ладно… Ведь только начали нормально разговаривать. И я не хочу испортить все излишней торопливостью. С другой стороны, просто развернуться и уйти я не могу тоже. Она мне прилично должна!

Застываю.

Софья протягивает мне пакет.

– Спасибо… – перехватываю вместе с ее пальчиками.

Подтягиваю ближе.

– Вы обещали вести себя прилично, – смотрит мне в глаза.

– Я и веду. Но… Разве мне совсем ничего не причитается за спасение твоих Ромео с Джульеттой? – закусываю губу от нетерпения.

Глаза скользят по ее губам.

– Я приготовила Вам в благодарность блинчики, – закусывает губу тоже.

– И… – наклоняюсь чуть ближе к ее губам, кладя ладонь на стену за ее спиной.

– …Всё! – шепчет она мне в них, опасливо отстраняясь.

– Это «нечестно»… – пытаюсь повторить ее интонацию.

Выбиваю пальцами нетерпеливую дробь. Наклоняюсь еще ближе, проводя губами по ее скуле. Медленно отстраняется.

– Ясно… – мой благодушный настрой моментально испаряется, я пытаюсь взять себя в руки, чтобы опять не накосячить.

– Да что Вы хотите от меня? – начинает она нервничать.

– Чтобы меня принимали «как есть», наверное, – разочарованно ухмыляюсь.

Грудь сдавливает от потребности получить от нее хоть какую-то отдачу.

Жалко тебе поцелуя, Фея? – зло прищуриваюсь я.

– Вам пора жениться, Захар! – сжимает она губы, голос дрожит от обиды. – И всё у Вас будет хорошо!

– Вы рекомендуете? – поднимаю я бровь.

– Да!

– Как скажете… как скажете… Пойду, подумаю над Вашими рекомендациями. Вставляет мне Ваше учение, знаете ли. Спасибо за беседу! И за ужин. Всё было очень вкусно, Софья.

– Пожалуйста.

Закрывает за мной дверь.

Волк, ну это что такое, а? – мне хочется постучаться головой об стену.

Еще немного… и я загрызу ее опять «насмерть»!

* * *

Воскресенье. Восемь утра.

Тимоха сопит на заднем в обнимку с Баксом.

Набираю Кита.

– Давайте за продуктами, а я за Софьей. По трассе догоню вас. Овощей купи побольше, баклажанов там, кабачков, шампиньонов для гриля. Софья не ест мясо, помнишь?

– Сделаем!

– И Тимохе вкусняшек.

– А что он любит?

Поворачиваюсь. Спит.

– Да не знаю. Разного купи.

Поднимаюсь, звоню в дверь. Открывает.

– Здравствуйте, – подозрительно.

– Привет! Собирайся быстренько. Кроссовки, штаны, свитер, теплую куртку. Возьми с собой все необходимое, мы вернемся только завтра.

– А куда мы?..

– По дороге расскажу. Жду тебя в машине.

Сигареты надо не забыть купить… На дачах уже ни один магазин не работает. Докуриваю последнюю, выбрасываю пустую пачку в урну.

Спускается с рюкзаком. Открываю ей переднюю дверцу.

– Минуту, – сворачивает она в сторону.