разыскивали семьи, куда отдавали приёмных детей, – вдруг бандиты спрятали Аурику таким образом? Я искал её среди убитых и неопознанных, заказывал генетический анализ. Нет, нет и нет… Я истратил огромные деньги, чтобы переловить одного за другим всех, кто ворвался тогда в мой дом. Из них вытрясли всё и даже больше из того, что хранилось в их скудных умах. Я всегда был человеком мирным и ненавидел насилие – но здесь я просил не церемониться в способах добывания информации. Но все четверо уверяли, что Мария повторяла одно: она увезла и спрятала дочь, до неё не добраться. Да – люди, убившие мою жену, живут до сих пор, и я постарался, чтобы получилось так, что их существованию не позавидует и самый несчастный мученик. Сильно пострадали и те, кто издевался над рабочими нашего завода. А вот те, кто нанял всех этих людей, в страшных мучениях закончили свои дни. И это не моя «заслуга» – таков итог бизнеса, которым они решили заниматься. Кто-то оказался сильнее них. И тоже заставил делиться, страдать или собственноручно заканчивать своё земное существование… А я… Я теплил в своём сердце огонёк надежды, что моя доченька и вправду жива!

Стриж пролетел перед самым лицом Артура. Видимо, вот так пролёг путь какой-то особо ценной для него букашки. От неожиданности Артур дёрнулся, вскочил на ноги. И уже не отводил взгляда от Ксаверия, который продолжал:

– …Я быстро свернул здесь все дела и уехал. Чтобы ничего не напоминало мне о наших счастливых днях. Всё, что у меня осталось, хранилось в моих голове и сердце. Иногда нанятые сыщики связывались со мной, куда-то даже приглашали смотреть и опознавать – но каждый раз это была явно не моя девочка, не моя… Может быть, она жива – с этой мыслью и надеждой жил и я. Да – именно поэтому я до сих пор жив! А что ещё могло держать меня в этом мире… Я знаю уникальный секрет переработки золота, в Испании или любой другой стране можно вновь открыть производство – но зачем? Дело – это для радости жизни. Мы с моей Марией и Аурикой жили, мы работали, творили – и мы все вместе были счастливы. А просто работать без счастья – какой смысл? Я вот камни ношу – если расчистить от этих камней дорогу, для людей будет польза. Без нашего золота люди прекрасно обойдутся. Всё бессмысленно, когда нет любви…

«А они с моим отцом наверняка ровесники!» – подумал тут Артур. Эта мысль заставила усмехнуться. Его отец, круглый пузатый предпенсионер, молодится, занимается спортом и сбрасыванием веса, любит рестораны и гастро-туризм, жарит на лужайке перед домом то стейки, то шампиньоны. А вот он смог бы так любить и ждать? Любить умершую жену и ждать без вести пропавшую дочку? Ну, в их семейном условном случае, сына… Одних и тех же, чуть ли не тридцать лет. Вот смог бы?

Артур знал, что его мама – вторая папина жена. Первую жену, взрослую пожившую тётю, свою ровесницу, он оставил, когда на его жизненном пути появилась юная и прекрасная будущая мать Артура. Предыдущие дети – дочка, на тот момент, восьмиклассница, и сын-десятиклассник, отдрейфовали вместе со своей не столь молодой и блистательной мамой в свободное плавание. Папа же бросился в новую жизнь, обрёл счастье и вторую молодость. И это когда та, прежняя, жена жива и здорова. А вот смог бы он вот так же, любить жену погибшую, как Аурикин отец?

Вряд ли – вздохнул Артур. Это трудно.

А надо? Ведь каждому своё? Своя судьба, своя любовь, свой срок памяти и срок верности…

Не то чтобы Артуру стало неприятно и стыдно за своего отца, но сила личности отца Аурики его восхитила. Если любить – то только так, подумал он. Или не любить совсем. Даже не пытаться.

– Не надо так, – прошелестело за спиной.

Аурика!

Она появилась перед Артуром. Прижимая руки к груди, проговорила:

– Может быть, у меня не будет больше возможности сказать. Но… Надо помнить тех, кто умер, но жить дальше. Пойми это, Артур! Жить так хорошо.

Артур подавил в себе горестный крик. И спросил:

– А тебе бы было приятно, если бы, узнав, что вы с мамой больше не живёте на свете, твой отец быстро забыл вас и сразу завёл себе других жену и дочку? Новых, живых-здоровых?

– Мой? Мой папа? – смутилась Аурика и затрепетала. – Не знаю…

То ли слишком ярко стало светить солнце, то ли от мучительных раздумий, но Аурика вдруг начала бледнеть.

Артур перепугался и постарался сменить тему, отвлечь привидение.

– Там вы привезли много разных вещей – давайте, я помогу перенести их в дом? – с этими словами он метнулся к Аурикиному папе.

– Вещи пусть лежат… – произнёс он. – Ты лучше помоги мне вытащить блоки из пола в склепе.

– Да, конечно, давайте помогу… – оглядываясь на Аурику и приглашая следовать за собой, быстро заговорил Артур.

– Отлично. Сейчас я принесу лом и лопату, – Ксаверий зашагал в дом, и Артур направился за ним.

Они привычно протиснулись в узкую щель входной двери, пересекли кухню. В дальнем углу которой обнаружилась дверца. Она была распахнута – и в полутьме были видны ступени, уводящие вниз. Это подвал, значит.

– Мне нужно вырыть в склепе две могилы – справа и слева от гробницы, – у включая прихваченный из кейса с инструментами фонарик, сказал Ксаверий. – Там не сложно, снять плиты, вытащить каменные блоки, землю подкопать…

Глава 13. Место для Аурики

Снимать плиты и вытаскивать блоки оказалось совсем не сложно. Под блоками оказалась сухая каменистая почва. Копать её было легко. Но Ксаверий делал это с явным усилием. Ему было тяжело. И зачем же он тогда в Испании камни носил, такой больной? Себя изводил? Или, наоборот, тренировал?

Как бы там ни было. Но Ксаверий копал, а Артур выносил землю на улицу. Ксаверий накидывал землю в чёрный мусорный пакет, а Артур волок вон из склепа.

Точно так же – в пакетах – удалось вытащить и не нужные уже прямоугольные каменные блоки, которые поддерживали плиты.

– Сейчас я буду сооружать могилу для Аурики, – объяснил Артуру Ксаверий, когда все каменные блоки и плиты оказались снаружи, а в глубине разрытых в полу склепа ям образовалось пространство для того, чтобы что-то туда положить.

– Для тела Аурики, – поправило его привидение.

– Да-да, конечно… – торопливо согласился его отец. – А вторая могила – как ты понимаешь, для меня, – Ксаверий указал рукой в