«Это еще что?! — ошалела я. — Конь в угоне числится, что ли?!»

На боку у новоприбывшего красовался здоровенный меч. А стою рядом с явно краденым конем. Неудивительно, что я резво затопала ногами:

— По щучьему велению! По моему хотению! Вернись, хозяин коня, туда, откуда появился!

Богатей, слава всем богам, особенно рыбьим, исчез, и я снова топнула по основательно утрамбованной конем и моими непотребными попытками колдовать траве.

— По щучьему велению, по моему хотению, окажись рядом со мной тот, кто меня сегодня днем кашей накормил!

На этот раз осечки не было. Воин, хрипя и кашляя гнилой водой, повалился на траву. Кое-как я перевернула его на бок, пытаясь помочь, но не тут-то было. Глаза его закатились, вдохи булькали так, что слышала даже я. А конь так и вовсе косил бешеным глазом, явно отказываясь признавать в содрогающемся вонючем чудище не только хозяина, но и вообще человека.

Что велеть щучьим хотением, я не представляла: с моим дурным везением утопленник с одинаковым успехом мог выплюнуть как воду из легких, так и сами легкие.

«Ладно… — пробормотала я, пытаясь собрать крохи решимости и человеколюбия, забившиеся куда-то в пятки от исходящего от почти покойника смрада. — Попробуем по старинке…»

Зажимая пальцами нос, я попыталась отвести с лица мужчины слипшиеся от грязи волосы и обнаружила такое же грязное ухо. «Главное теперь, чтобы не помер, пока я его рот в бороде ищу!»

Воин снова дернулся, оставив у меня на пальцах слой грязи. «И это ему в рот пихать? — поморщилась я. — А потом от дизентерии лечить придется? Как бы так извернуться, чтобы его поднять, как при спасении утопающих положено?»

Проигнорировав внутренний голос, настойчиво напоминающий, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, а меня вроде Ягой назначили, а не спасателем Малибу, я огляделась. Никакой достаточно высокой кочки, куда можно было бы перекатить водоплавающий топор, поблизости не оказалось. Зато мой взгляд упал на метлу.

«Хоть бы тебя не унесло на Северный полюс. Мне еще перед настоящей Ягой за инвентарь отчитаться придется, — подумала я, подпихивая метловище под живот уже почти затихшему утопленнику. Я добежала до ближайшей сосны и заткнула в щель в коре ленту со своей косы. — Надеюсь, ориентир достаточно внятный!»

Метла вредничать не стала, послушно подняв бесчувственное тело метра на полтора и доставив до дерева. Изо рта и из носа у несостоявшегося покойника тут же хлынула вода, и он снова раскашлялся.

— А теперь обратно ко мне, — с облегчением выдохнула я.

Лучше бы я этого не делала. Корчащееся в судорогах тело соскользнуло с метлы на полдороге, шмякнувшись на кочку, как мешок с… Ну, скажем, с песком.

— Явилась! Нашумела! Мусора набросала! — возмущенно квакнула уже знакомая жаба, едва успевшая увернуться. — Всех царевичей распугала! Что тебе на вашей поляне не сидится?!

— Ну, извини, — развела руками я, обходя коня, чтобы посмотреть, спасла я в конце концов незнакомца или добила. — Так получилось.

Такими размытыми извинениями жаба не удовлетворилась и поскакала следом за мной, занудно квакая:

— Получилось у нее! У нее получилось, а на других — плевать! Натоптала тут конем. Намусорила мужиком! Придет ко мне царевич, а тут такое! И сбежит! Ищи его потом, доказывай, что это не ко мне богатыри со взморья захаживают!

— Если он и сбежит, то скорее потому, что ты сварливая зеленая жаба, — огрызнулась я.

— Да я красавица! — раздулась от злости лягушка. — И царевна! И…

Что еще возомнила о себе зеленая склочница, я так и не узнала, потому что в этот момент наглотавшийся болотной воды конь задрал хвост и…

— Ты… Ты… — проквакала большая навозная лепешка с выпученными глазами. — Убирайся с моего болота немедленно! И мужиков своих забирай! Ведьма!

— Э-э… Действительно, нехорошо получилось…

Я почесала макушку, пытаясь придумать удобоваримые извинения, и тут обнаружила, что стою прямо перед грубо сколоченной калиткой и смотрю на знакомую табличку в аккуратной рамочке из костей: «Прием принцев, дураков и сироток каждое полнолуние с двенадцати до трех. Иванушки и Аленушки обслуживаются вне очереди». Рядом ошалело мотал головой конь, а поперек седла лежал мой несостоявшийся утопленник.

— Как, однако, вовремя у тебя несварение желудка случилось. — Я потрепала конягу по холке и, прихватив метлу, валявшуюся рядом, взялась за ручку калитки.

— Что у него случилось? — прохрипел вдруг воин и, тяжело упираясь в луку седла, сполз на землю.

Кое-как он утвердился на ногах, но седло пока отпускать не торопился. «Жить будет. А что ему тут надо, Яга выяснит, — решила я и толкнула калитку. — Сейчас мы ее быстренько доставим, пусть только отвернется».

— Здравствуй, красна девица! — раздалось у меня за спиной.

«Проходной двор», — прошипела я себе под нос, увидев, как из тени частокола появляется высокий стройный мужчина в богато расшитой одежде всех оттенков зеленого.

— Позволь слово молвить, — продолжил он, слегка поклонившись.

— В другой раз, — буркнула я и поспешно шмыгнула за калитку.

Хоть в чем-то мне повезло. Вокруг не было ни души. Я бросила короткий взгляд за спину. Мужики, временно потеряв ко мне интерес, настороженно рассматривали друг друга.

«Правильно, — пробормотала я, мелкими перебежками рванув к избушке. — Пока петухи выясняют отношения, куры перья чистят».

Тут выкосить траву еще не успели, и я под ее прикрытием быстренько перевоплотилась в скрюченную старуху. Теперь мне ничто не мешало спокойно дотопать до избушки с гордо поднятой головой. Ну, кроме волшебной шали, то и дело норовящей ткнуть меня фальшивым носом в землю, но это уже детали.

«Первым делом переодеться… — прикидывала я, шкандыбая по тропинке, протоптанной голодными богатырями. — Я воняю, как три болота. Потом…»

— Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом, — машинально буркнула я.

Лес тут был со всех сторон, так что равнение на нужный ориентир, то есть меня, изба взяла без проблем. Проблема состояла в другом: первая ступенька крыльца упиралась скрюченной лапой мне четко в лоб. Вот тут я таки обозлилась.

— Присядь, хамка бревенчатая! Как я туда залезать должна, по-твоему?!

Разумеется, избушка даже не пошевелилась. Только заскрипела насмешливо. У меня на глаза опустилась красная пелена ярости.

— Думаешь, это смешно?! — прошипела я, треснув по недосягаемой ступеньке кулаком. — Я вся провоняла болотом, устала как собака и хочу жрать! Я полдня ругалась с лягушками, спасала дураков и останавливала тонущих коней! И в горящую избу войду, если понадобится! Где топор?!