– Лёка, отойди, я сама! Не поднимай тяжелое! Тебенельзя.

Мы смотрим друг на друга, как перед ответственным шагом вжизни, и почти бежим к выходу.

Почему-то я ждала, что сразу увижу Ариадну. Но вокруг морелиц, и у меня начинает кружиться голова.

– Вы Леокадия Петровна? – спрашивает незнакомаяженщина с приятным лицом и прокуренным голосом. – А ты Стася? Неволнуйтесь, Ариадна сейчас прибежит, у нее от волнения живот прихватило. А я ееподруга, Алина. Здравствуйте, я так много о вас слышала. Да ты простокрасавица, только на маму не похожа… Ну надо же, дождалась Адя…

Я почти не воспринимаю то, что она говорит, я всматриваюсьво всех невысоких женщин…

– Господи, мама! – кричит кто-то сзади, и онабуквально виснет на мне, так что я не успеваю даже увидеть ее лицо.

– Мама, мамочка моя, мамулечка.

Я счастлива, но понимаю, что сейчас испытывает Стаська.

– Адя, Адя, Стаська! – шепчу я ей. Онавздрагивает.

– Господи, какая ты стала… большая… С ума сойти можно… –И она неловко тычется Стаське в грудь, а у той на лице брезгливо-страдальческаямина.

– Ладно вам, потом намилуетесь! – решительновмешивается Алина. – Пошли к выходу. Я пойду подгоню машину, а ты постойтут со своими.

Она убегает. Мы все трое неловко молчим. Адька испуганножмется ко мне. Похоже, она робеет Стаськи.

– Ну вот, мы опять вместе, – пытаюсь нарушитьнеловкое молчание. – Ты в Калифорнии, Стаська! Знаешь, она мне все ушипрожужжала… Хочу своими глазами увидеть зеленые холмы Калифорнии… – лепечуя, понимая, что это чудовищно бестактно по отношению к Адьке…

– Да-да, у нас тут красиво, так красиво, ты увидишь… Я,конечно, понимала, что ты уже совсем большая… и по фотографиям, но… Я никак недумала, что ты такая высокая… Как супермодель, – улыбается она сквозьслезы. И я вдруг понимаю, что эти слезы не только от волнения встречи, за этимчто-то еще кроется. Почему она приехала в аэропорт не с женихом, а с подругой?Но тут подкатывает большая синяя машина. Адька хватает огромную сумку и тащит кбагажнику.

– Помоги матери! – говорю я Стаське.

– Где ты видишь мать? – тихонько хмыкает она, новсе-таки кладет вещи в багажник.

Я усаживаюсь на переднем сиденье рядом с Алиной, а Стаська сАриадной садятся сзади, далеко друг от дружки.

– Ну что, девчонки, куда мы едем? Домой или покатаемсяпо Сан-Франциско?

– Домой, домой! – спешу сказать я. – Яустала, все же такой перелет, а в моем возрасте…

– Мамочка, милая, ты совсем-совсем не изменилась,мамочка моя! – Она сзади пытается обнять меня.

Стаська прилипла к окну.

– А вон те небоскребы – это уже Сан-Франциско? –спрашивает она.

– Да-да. Это очень красивый город, мы обязательнопоедем туда не раз и в Лос-Анджелес съездим обязательно… и в Редвуд, там растутсеквойи и вообще…

– А мы поедем по мосту Золотые ворота?

– Сегодня нет, – отвечает Алина, – но увидетьты его увидишь!

– Тебе громадный привет от Геры, от Натэллы…

– Спасибо, а как они? Господи, мама, а мы что же,сорвали Стаську, сейчас ведь не каникулы…

– Ничего. Она способная, нагонит.

– Ах, ну да… Стасенька, я тебе комнату приготовиланаверху, а маме внизу…

– Смотри, океан! – кричу я.

– Какой серый… – разочарованно говорит Стаська.

– В Сан-Франциско скверный климат, солнце тут редкобывает даже летом, – откликается Алина.

– А вон видите остров? Знаете что это? Это тюрьмаАль-Катрас. Там Аль-Капоне сидел. Если захотите, можно взять экскурсию туда.

– Вот еще! На фиг нужно! – подает голос Стаська.

– Слушай, Стася, – говорит после недолгогомолчания Алина, – хочешь, я познакомлю тебя с моей племянницей? Она твояровесница, может, тебе с ней веселее будет, чем с нами, старичками?

– Можно, – не слишком охотно отвечает Стаська.

– Ее зовут Нилли, у нее машина, покатаетесь, она тебяпознакомит со своими друзьями.

– Можно, – опять роняет Стаська.

Между тем мы, миновав бесконечно длинный мост, выезжаем изСан-Франсиско.

– Ну вот, смотри, твои холмы вожделенные, – говорюя.

– Ага, – откликается она. Кругом действительноочень красиво.

Пейзаж на удивление мирный, и вдоль дороги часто попадаютсявысокие деревья в желтом цвету.

– Что это? – спрашиваю я.

– Мимоза, – усмехается Алина. – В Москвепо-прежнему ею торгуют?

– Ну конечно. Надо же, я никогда не видела мимозу вприроде.

– А здесь ее никто не рвет. Обратите внимание, ЛеокадияПетровна, какая тут чистота. Природа не загажена…

– Да-да, я вижу.

Стаська сидит почти спиной к матери, пялится в окно, а тазатихла в уголке. Что-то тут не так. И пока ни слова ни о женихе, ни о свадьбе.У меня начинает болеть сердце.

– А вот и наша улица! – вдруг объявляетАриадна. – Тут у нас чудный воздух.

Улица зеленая, аккуратные домики, все двухэтажные, почтиодинаковые, с ребристыми стенками гаражей на первом плане. Никаких оград,кустики, цветочки. На многих домах вывешен американский флаг. Алина тормозит уодного из домов. Ребристая стена поднимается, и мы въезжаем в гараж,рассчитанный на две машины. В гараже идеальный порядок. Я замечаю двахолодильника.

– Ну вот мы и дома! – возвещает Ариадна. Онавыскакивает из машины. Видимо, здесь ей легче, дома и стены помогают.

Алина и Стаська выгружают чемоданы, а Ариадна ключомоткрывает дверь.

– Мамочка, входи!

В небольшом коридорчике я сразу натыкаюсь на две стиральныемашины.

– Зачем тебе две машины? – спрашиваю я.

– Одна это сушка. Мы тут не вешаем белье. Сушим… Идем,мама!

Она берет меня за руку и почти тащит за собой.

– Вот! – говорит она с облегчением и торжествомодновременно.

Я сразу охватываю взглядом очень просторное помещение, вцентре которого деревянная лестница. Справа гостиная с огромным диваном,камином и высокой стеклянной дверью, ведущей в крохотный дворик, где стоятрастения в кадках, маленький стол и два креслица. Слева кухня, позади гостиная,и все это без перегородок. Но ощущение простора, воздуха и уюта поднимают настроение.

– Адька, какая красота!

– Да, не хило! – раздается сзади голос Стаськи.

– Мамочка, Алина покажет тебе твою комнату, а я Стаськуотведу наверх.