– Ну, девочки, я пошла одеваться, – заявилаЛёка. – Адя, а ресторан далеко?

– Да нет, совсем близко.

– Пешком пойдем?

– Что ты, мама! Здесь пешком никуда не дойдешь, если тыне марафонец.

– Значит, можно надеть каблуки? А кстати, как надоодеваться?

– Ну, поскольку сегодня суббота, лучше не в джинсы…

Значит, надену джинсы, решила я, хоть и понимала, что этоглупо.

Я ничего не понимаю. Стаська ведет себя так, будто онаглубоко чем-то разочарована. Но чем? Она же еще ничего не видела здесь. Или онаждала, что у матери в Америке дом как у голливудской звезды, с бассейном иштатом прислуги? Вряд ли, она же видела фотографии. Или дело в свадьбе? Да нет,и это вряд ли… Скорее, она могла бы торжествовать, что мать наказана за своигрехи… Или все-таки она ждала чего-то именно от свадьбы? Или… Нет, об этом ядаже думать не желаю. Не может такого быть! Но… И вдруг со мной случилось то,что, как я считала, бывает только в детективных романах – вся картина последнихмесяцев предстала перед мысленным взором в беспощадной, нестерпимойнеприглядности.

Все началось в тот день, когда кто-то привез от Ариадныочередную посылку и очередное приглашение, которое Стаська неожиданно непорвала. И хотя тогда она еще не стремилась в Америку, но приглашение спрятала.А почему? Что изменилось? Может быть, все дело в том, что… Я тогда спросила,кто привез посылку. Она ответила, что какой-то тип, и отвела глаза. Я непридала этому никакого значения. А потом, получив фотографии, она устроилаконцерт с битьем посуды… И на тех фотографиях был Гарик, черт бы его побрал!Может быть, это именно он привез тогда посылку, и глупая девчонка влюбилась внего? А он оказался женихом матери? Боже мой! И что? Она решила материотомстить, отбить у нее жениха или уже мужа? Она вдруг так рьяно занялась своейвнешностью. Но я считала, что в ее возрасте это только естественно – заниматьсясвоей внешностью. Но тогда она чудовище! Я вырастила чудовище? Нет, я вырастиладвух чудовищ…

Я вскочила с постели. Сна не было ни в одном глазу. И теперьона разочарована, что ее месть, которую она лелеяла в течение несколькихмесяцев, не удалась? И ей стало скучно? Нет, не может такого быть, я все этопридумала… какой-то жуткий пошлый роман… Но интуиция подсказывала мне, что я неошиблась.

Но в таком случае, какое счастье, что свадьба сорвалась…Счастье для всех, и в первую очередь для Стаськи, потому что, если бы у нее всеполучилось, как бы она могла с этим жить? Она лишилась бы разом и матери,которой у нее, впрочем, и так не было, и меня. Я бы не смогла простить такое…Да я просто не могла бы после этого жить. Ведь Ариадна винила бы во всем меня.И я сама умерла бы от угрызений совести. Значит, я все равно упустила Стаську.Но в кого она такая? Нет, я должна выяснить все немедленно. Пойду и разбужу ее.Пусть сразу, спросонья, ответит мне на прямой вопрос…

Я быстро поднялась по лестнице, устланной пушистымковролином. Дверь в Стаськину комнату была чуть приоткрыта. Она лежала наживоте, обняв обеими руками подушку, голая нога свесилась с кровати. Спала сномправедницы, и лицо при этом у нее было совсем детское, невинное, прелестное…Господи, что я выдумала? Сочинила какую-то чудовищную мелодраму влатиноамериканском стиле… Сумасшедшая усталая старуха, сказала я себе, у тебябессонница из-за смены часовых поясов, а ты выдумываешь невесть что…

Я на цыпочках вышла из комнаты.

– Мама! – тихонько окликнула меня Адька. –Мамочка, ты почему не спишь?

– Не получается… Вот и решила посмотреть, как тутСтаська. А ты чего не спишь?

– Не спится. Мамочка, пойдем ко мне, ляжем вместе,поболтаем…

– А тебе не надо рано вставать?

– Ну, во-первых, завтра воскресенье, а потом я вообщерано встаю… Пойдем, мамочка, мне так тяжело одной в этой кровати…

– Да ладно, все к лучшему, Адичка. И найдешь ты мужа.Кто ищет, тот всегда найдет, помнишь такую песенку?

– Кто весел, тот смеется, кто хочет, тот добьется, ктоищет, тот всегда найдет, – тихонько пропела она. – Ну как тебе тут,мама?

– Ну, я пока я еще ничего не видела, кроме ресторана. Аресторан был очень недурной.

– Мама, Стаська мне сказала, что часто ходит поресторанам.

– Часто? Ну это она преувеличила, – улыбнулась я. –Иногда мы с ней и вправду ходим обедать. Гера тоже нас приглашает, подружки,бывает, скидываются на Макдоналдс. Это у нас сейчас в порядке вещей.

– А еще она сказала, что ходит с мужчинами.

– С какими мужчинами? – ахнула я.

– Она сказала, с нежадными.

– Ох, господи, она просто дразнила тебя, ты непонимаешь? Ей хочется тебя позлить, напугать…

– Считай, ей это вполне удалось.

– Да ладно, наберись терпения, она не может простокинуться к тебе в объятия.

– Я понимаю, но… Она же видит, что я убита, зачем жеменя добивать?

– Она еще ребенок, а дети часто бывают жестоки…

– Она уже не ребенок, она уже женщина! Я вижу это… И,знаешь, я даже радуюсь сейчас, что свадьбы не будет. Как ни стыдно в этомпризнаться, я умирала бы от страха и ревности.

– Адя! – искренне возмутилась я, хотя четвертьчаса назад терзалась теми же мыслями. – Скажи мне, а та девочка, о которойговорила Алина, ты ее знаешь?

– Конечно! Отличная девочка, умница, веселая, я быхотела, чтобы они подружились. Она добрая…

Мне стало больно.

– Ты считаешь, что Стаська недобрая? Я бы так несказала, она просто глубоко обижена на тебя, ты не можешь этого не понимать…

– Я понимаю… Мамочка, расскажи мне, как вы теперь тамживете?

– Приехала бы, своими глазами посмотрела…

– Я приеду, я обязательно приеду! Мамочка моя, нускажи, почему я такая невезучая?

– Это вопрос не ко мне. Я всегда желала тебе счастья,но от судьбы не убежишь. И потом, кто сказал, что тебе не повезло? Может, какраз наоборот? Знаешь, у меня в молодости была одна приятельница, ей не везло смужчинами…

– А потом повезло, да? – с такой детской наивнойверой в чудо, в хеппи-энд спросила она, что у меня комок застрял в горле.

– Ты послушай! Она смертельно влюбилась в очереднойраз, мужчина был интересный, значительный, даже знаменитый, у них завязалсяроман, она забеременела в надежде, что он женится на ней, а он отказался,причем как-то грубо, некрасиво… И она в отчаянии сделала аборт. Гореваластрашно, а через месяц встретила другого, который почти сразу на ней женился, иона родила ему двух дочек и по сей день живет с ним… А она, поверь мне, была вполном отчаянии.