Чуть позже до меня дошло, что это не просто вечер для друзей, а что-то вроде клуба для тех, кто на одной волне. Всем мужчинам, например, было не всё равно, что происходит с миром и экологией, людьми и культурой, а мой Лео, о котором я переживала даже больше, чем о своих шумных детях, нырнул в эту компанию, как рыба в свой пруд. Когда он рассказывал о своей кампании по восстановлению коралловых рифов, о приобретённых знаниях и сделанных в процессе открытиях, его слушали даже женщины, и даже сын Алекса – Амааль. Такой взрослый и такой красивый мальчик, что смотреть страшно.

Валерия, его мать, запивая кусок торта чаем, как бы между прочим, поинтересовалась у Лео, как ему живётся с внешностью модели. Явно тревожится о будущем сына.

– Отлично живётся, – ответил мой муж.

– Не мешает? – надавила она.

Лео призадумался.

– Не уверен, что именно мешает. Думаю, мой случай индивидуальный – я не очень люблю быть на виду, но, к сожалению, внешность привела к профессии, где именно это и требуется.

– Всякий случай индивидуален, – заметила она. – А внимание женского…, – тут она, конечно же, на меня взгляд бросила, на что я просто улыбнулась, – женской половины популяции не беспокоит? Чрезмерное.

Мне прямо вот очень уже интересна эта тема беседы, а Лео, похоже, вообще не смущён допросом.

– Ну…

Он долго соображает. Потом отвечает:

– Я особо не заметил, что бы прямо мешало. А так, бывает, конечно… вернее, чаще всего не в тему. Приходится напрягаться и быть вежливым.

Она удовлетворённо улыбается. И впервые за вечер, скорее машинально, нежели осознанно, ищет своей рукой руку мужа, а тот вечно рядом. Тут мне Саванна очень вспомнилась со своими «ходит за тобой хвостом». Это она ещё хвоста не видела. Даже странно, такой взрослый мужчина, а так трепетно привязан к супруге. Вначале я думала, они недавно женаты – ну, поздний брак и всё такое, отношения с учётом выученных и отработанных на прошлых партнёрах уроках, как у моего Лео, например, но оказалось нет, женаты они давно, хоть и не в первый, а аж в третий раз. Ой, тёмная там история, сам чёрт ногу сломит, я так и не разобралась до конца, что к чему.

Ева – самая красивая из собравшихся дам, спросила с усмешкой, но по-доброму:

– Перестал, наконец, держаться за твоё запястье?

– На людях ведёт себя прилично, – щурится Лера в ответ. – Вообще-то, с каждым прожитым годом уверенности в себе, видать, прибавляется, стал понемногу «отпускать».

Тут она поворачивается ко мне и, подмигнув, поясняет:

– Мой супруг полжизни держит меня днём за руку, а ночью за ногу.

– Что? – уточняю. – Сбегала?

– Было дело. По молодости.

Потом, с неподдельным наслаждением затянувшись, добавляет:

– По глупости.

А выпустив дым, просит в шутку:

– Ох! Сто лет не курила! Только детям не говорите…

– Старшие всё равно по запаху учуют, как ни крути, – строго замечает Викки.

Весь этот разговор разворачивается чуть позже, когда детей уложили спать, и недобанкет плавно перетёк в отвязную вечеринку. Курили. Не кальян и не табак. Я, само собой, отказалась, и Лео это, разумеется, проконтролировал, а сам курил, зараза. Валерия, самая, казалось бы, взрослая, а значит благоразумная подмигнула и заявила:

– Это чтобы у тебя не создалось вдруг впечатление, что мы тут – сборище святош. Не надейся, идеальных нет.

Даже Викки над этим рассмеялась, хотя она, как и я, не курила – кормит же.

– Я тоже один раз от Лео сбежала, и это было очень зря, как оказалось. Даром, короче, – признаюсь.

Лера головой качает:

– Да-да. Жаль, осознать это можно, только лоб разбив. Легко оттолкнуть, тяжело сблизиться. Но знаешь, что я поняла?

– Самые близкие, дорогие люди, те, кому ты небезразличен, всё равно вернутся, всё простят тебе, и ты им простишь, потому что нет никакого смысла жить несчастными, но гордыми и обиженными, – встревает вдруг Викки.

– Да, – поддакивает Ева.

– Согласна, – соглашаюсь я.

– Запьём это единодушное постановление итальянским игристым? – предлагает самая старшая из нас.

– Запьём, – хором отвечаем мы.

Мне спиртное нельзя, поэтому я пью сок и как самая трезвая замечаю у раздвижной двери на террасу Дамиена, мужа Евы. Хоть и темно уже, а мне видно, что глаза его ехидно сужены. Он видит, что я его обнаружила, и потому смысла дальше скрываться там нет ему никакого.

– Нифига себе… дамы тут отжигают! – рявкает. – Пока мужская сила ума методом мозгового штурма бьётся над вопросом, как переплюнуть Маска и первыми долететь до Марса, а также починить экологию, создать универсальное лекарство от рака, систему безвредного для здоровья питания, способную прокормить неустанно плодящееся человечество, они тут вовсю горяченьким заряжаются?

– Не смеем вас отвлекать от глобальных проблем! – замечает ему белозубой улыбкой Ева.

– Мы если возьмёмся порядок наводить в вашем беспорядке, то все вопросы будут решены в самое ближайшее время. И экономические, и экологические, и этические. И у мужской половины планеты пропадёт смысл жизни, – многозначительно подняв брови, доводит до его сведения Лера.

– Это уж точно, – Викки.

– Лера! – тут же разрезает воздух строгое.

– Викки! Ты же кормишь!

Бог мой… Кай обвязан слингом с младенцем внутри. Выражение лица его – крайняя степень негодования.

– Покормлю смесью сегодня. Молоко сцежу, чтобы не пропало. Ну один же раз можно?

– Да сколько мы выпили, хоспади боже мой! По глоточку! Крепче спать будет!

– Лера… – на этот раз Алекс даже демонстративно прикрывает глаза. Прямо как мой Лео. – Какой пример ты подаёшь молодёжи?

– Да где тут молодёжь? Молодёжь вся по койкам… ну за некоторым исключением, – добавляет, бросив взгляд на Кая с младенцем. – А тут только взрослые дамы, у каждой светлая голова на плечах и чемоданы житейского опыта.

– И не по одному! – громко добавляет Ева. – А сами там втихаря курили тоже! Думаете, мы не учуяли? А как ребёнок проснулся, пришли нас воспитывать?

– Вот именно! – подаю голос я, и, конечно, получаю от мужа грозный взгляд: «ты-то хоть молчи», мол. Юван у него на руках – тоже, видно, проснулся.

И тут мне приходит в голову, что из собравшихся меньше всех доверяют мне – меня проверили «до», а не после. И да, я, как и прежде, единственная трезвенница. Просто у меня сааамая бдительная вторая половина.

– Мда, – говорит Алекс. – Кажется, я перестарался.

С чем он перестарался, мы так и не поняли. Ну, Лера, может, и поняла, потому что глаза её подозрительно прищурились, когда она отворачивалась в сторону, чтобы скрыть улыбку.