— Спаси Христос, — сказал хозяин сурово и, серьёзно посмотрев на меня, добавил: — Не совались бы вы туда. Там серьёзно… — Я вопросительно поднял брови, но он не стал продолжать — направился к гаражу, стоявшему в конце ряда хозяйственных построек, будто потеряв ко мне интерес. — Ладно, пошёл, машину выгоню… — проворчал он неразборчиво и поддал носком сапога собачью миску.

— Серёга, о чём ты? — крикнул я ему вслед, но мужик только махнул рукой, не оглядываясь.

— Да сказки всё это! — звонко рассмеялась Анька, вытирая руки передником. Она уже занялась другим делом — высыпала на землю мешок сухих стручков фасоли, подоткнула юбку, меж ног зажала ведро для шелухи. Сидела на крыльце, лущила бобовые. Фасоль громко стучала, падая на дно эмалированного таза. — Сказок понапридумывают, а потом сами забоятся.

— Много ты знаешь, девка! — строго одёрнула её мать. Она вышла на свет из сарая, сощурилась и, направляясь к стоящей неподалёку летней кухне, будто мимоходом, заметила:

— Золотая девка там. Мужикам глаз отводит. Да вон тот же Ваня-энтилихент… Присушила, ум совсем за разум заходит. То вроде ничё-ничё, а то совсем никого не узнаёт. Вон, Василий неделю назад в Барнауле был, видел Ваню, так тот не отозвался и вообще не узнал его. Говорит, обознался ты, батя. А потом его кто-то позвал, так и вовсе на другое имя откликнулся. Вот и думай потом, что сказки, а что — придумки.

— А может, то вовсе и не Ванька был? — искоса посмотрела на мать Серёгина жена. — Просто человек похожий?

— Ага! И мизинца так же на руке нету! — возразила мать дочери.

Я напрягся. Вопрос вылетел сам, прежде чем я успел подумать:

— А на какое имя откликался ваш Ваня? Аркадий? — спросил, не подумав: у Аркадия все пальцы были на месте, но я его давно не видел, кто знает. — Сколько лет этому Ване?

— Да я разве упомню про имя-то? И Васька тот ещё балабол — вроде и не совсем брешет, а прибрёхивает. А лет много — как мне, пятьдесят пять, может, чуток к шестидесяти — не знаю. Ну, чё встала столбом? — Это уже относилось к внучке, тоже появившейся во дворе. Я даже не заметил, с какой стороны девчонка подошла, просто вынырнула, как чёртик из табакерки. — Давай на кухню, обрата налей, телёнка отпаивать надо…

С Серёгой заехали за Петром, отдали ключи от своего джипа. Серёга ещё с полчаса объяснял мне тонкости обращения со своей «ласточкой», хотя мне машина не показалась птицей, скорее больше напоминала древнее ископаемое. Но — вездеход, и мотор гудел ровно, скорости переключались плавно — видно было, что хозяин заботился о ней. Петро закинул в кузов багаж, влез в кабину и, усевшись поудобнее, помахал рукой Сергею.

— Во крутым повыделываюсь, пока вас нет! — крикнул он, подкинув на руке ключи от «лексуса». — Ну, с Богом!

Глава третья

В местах этих не было ничего особо примечательного. Коргонский хребет сравнительно низкий, вечных снегов — «белков» — на нём не имеется, значит, нет и сверкающего разнообразия ледников, горных озер, грозных пиков и всей той высокогорной красоты, пленяющей воображение на более высоких хребтах. Однако суровая привлекательность массивных гольцов, поднимающих свои скалистые спины над мохнатой тайгой, горы, морскими волнами накатывающие на подножия скальных пиков, вознаграждали за довольно скучное существование в узких улицах Барнаула, в выхлопных газах потоков городских дорог, в четырёх стенах офисов, где проходила последний год моя жизнь.

Коргон форсировали по малой воде без потерь — Серёгина «ласточка» перемахнула через реку, едва замочив колёса. Мотор работал ровно. На правом берегу Коргона дорога пошла круто вверх и была, к моему удивлению, довольно накатанной. По ней ездили, ездили часто, ездили постоянно. И сейчас местами были заметны свежие следы квадроцикла и отпечатки колёс мощного «Урала». «Интересно девки пляшут», — подумал я, вспомнив болтовню Серёгиных женщин.

Хотя, с другой стороны, там же рудник, рудник работает, добыча есть — так, во всяком случае, в документах показано — Аллочка, хоть и сердита, а переслала мне их вовремя — добыча ста килограммов чернового золота за прошлый сезон и столько же сдачей оприходовано аффинажной фабрике. Хотя там было написано, что частично снабжение идёт грузовыми вертолётами. Во всяком случае, один из предыдущих собственников предпочитал такой способ транспортировки.

Незаметно перевалили через Седло, и взгляду открылась долина Коргона. Широкая река катилась по камням, бурлила, врезаясь в пороги, а ниже тёмным ковром раскинулась алтайская тайга.

ГАЗ-66 довольно бойко катил по дороге. Я полностью сосредоточился на управлении, дорога стала хуже, а Петро увлёкся созерцанием природы. Затормозил резко, едва успев нажать на педаль — почти неразличимые на серо-жёлтом фоне, прямо на пути сидели пушистые зверьки, мне сначала показалось, что котята.

— Смотри, какие пикунята! — воскликнул Петро с восторгом. — Поздно мама окотилась, как они зиму переживут?

— Петрух, жалко котят. А может, заберём? — предложил я, тут же мысленно обругав себя за несвойственную раньше сентиментальность.

— С дуба рухнул?! Сразу видно — городской! Мы выйдем, а тут и мама нарисуется. А если не нарисуется сразу, то мстить будет. Выследит и, пока не ушатает или сама не погибнет, не отступится. Очень упорный зверь.

— А почему «пикунята»? Не птицы же.

— Да кто его знает, так называют детёнышей рыси. Дед так мой говорил, отец тоже — да все. Ты двигатель заглуши и из кабины не высовывайся — сейчас мать уведёт их. И окно закрой.

— Зачем?

— На всякий случай. Подними, говорю, стекло, бережёного Бог бережёт.

Рысь объявилась минут через пять, я даже сигарету выкурить не успел. Совершенно без страха вышла на дорогу, прыжок — и она рядом с детёнышами. Залепила затрещину одному рысёнку, схватила за загривок другого и одним скачком исчезла в зарослях.

— Ты бы не курил, — попросил Ботаник, — рыси не переносят запах табака.

Я усмехнулся в ответ:

— Что нам в машине сделается? — и тут же потолок кабины содрогнулся под тяжестью тела — зверь прыгнул с ближайшего кедра. Скрежет когтей по железу неприятно резанул уши, но рысь тут же спрыгнула на дорогу, независимой походкой дошла до второго котёнка и, ухватив его, прыгнула в заросли на обочине.

— Фу… — выдохнул я, только сейчас заметив, что потушил сигарету голыми пальцами.

— Хозяйка, — усмехнулся Петро. — Хорошо, заметил их, а то бы до ветру потом не выйти, если б раздавили.

— Да скажешь тоже! — отмахнулся я, впрочем, не сомневаясь, что так бы оно и было. — Задержала, зараза. Что за день сегодня? Сплошные проволочки, и всё из-за фауны, что б её!