Потом, немного позже, я благодарил лесную кошку за нечаянную задержку, но сейчас мне хотелось рвануть с места в карьер — быстрее попасть на рудник, быстрее разобраться с обстановкой и вернуться назад — только сейчас дошло, что у меня будет ребёнок! Смотрел на рысь, на то, как она управлялась с котятами, а перед глазами стояла Аллочка. Я пока не знал, как относиться к предстоящему отцовству. В книгах пишут, в фильмах показывают, что известие это принимается радостно, празднуется, но ничего такого не было — я просто не знал, как реагировать…

— Ты сильно не разгоняйся сейчас, — голос напарника вывел меня из раздумий. Я посмотрел на него, подняв бровь. — Там что-то типа бома будет, — Ботаник сидел с ноутбуком на коленях, краем глаза я видел раскрытую вкладку с картой. — Бом — это гора, которая вплотную подходит к реке, — пояснил он, — и дорога идёт по самой кромке воды. Можно было бы форсировать на левый борт Коргона, но брода тут нет. И местные по этой дороге ездят, не пересекая реку. А глубина не знаю, какая, тут не указано.

Я не стал дёргать судьбу за усы, встреча с рысью напомнила об осторожности.

— Карабин вытащи на всякий случай… Далеко «Сайгу» положил?

— Да вот он, — и напарник, захлопнув ноутбук, нагнулся.

Это его и спасло. Выстрел грянул оглушительно. «Из подствольника, что ли, бьют?» — промелькнуло в голове. Я автоматически заглушил двигатель и, нашарив у сиденья оружие, как можно незаметнее вывалился из кабины на землю, едва протиснувшись между бортом и скалой, заполз под кузов. Выстрелили второй раз, кажется, пробили переднее колесо. И тут застрекотала наша «Сайга» — Петро стрелял короткими очередями. Заметив шевеление листвы на том берегу, я тоже выстрелил. Показалось, что кто-то закричал, но из-за шума воды был не уверен. На том берегу кто-то проламывался сквозь подлесок, кустарник ходил ходуном.

— Всё, ушёл! — крикнул из кабины Петро. — Что там с машиной?

— Да нормально, если пуля только лобовое стекло разнесла, то нормально. А колесо сменим, там под тентом в кузове запаска лежит. Вылезай давай.

Ботаник спрыгнул на землю и, стряхивая с себя стеклянную крошку, сказал:

— До храма доберусь, рыси свечку за здравие поставлю. Как спасительнице моей гениальной башки.

— Лучше мне поставь — не сказал бы тебе за карабином нагнуться, была б в твоей гениальности дыра как раз посреди лба, — проворчал я, присаживаясь у колеса. — Что встал? Тащи инструмент, запаску скидывай.

— Яшк, ты, конечно, главный, но давай лучше проедем немного. Тут места совсем мало. Если бы не низкая скорость, то мы б сейчас на те вон пороги, как шашлык на шампур, наделись бы, на это и рассчитывали. Засада правильно сделана.

Я не стал спорить. Кое-как на спущенном колесе объехали скальный выступ и так же, потихонечку, спустились на небольшой галечный пляжик. Коргон здесь был поспокойнее, образовывал небольшую заводь.

— Время сколько?

— Три часа, темнеть скоро начнёт, — ответил Петро из кузова. — Держи инструмент. — Я принял ящик, потом поймал запаску. Из-под тента высуналась вихрастая голова Ботаника. Он поправил очки и с непонятным энтузиазмом в голосе сказал: — Пулю нашёл. Глянь, Яков, какой экземпляр. Били, скорее всего, с берданки, пуля самодельная, свинцовая, литая. Такую найти — постараться надо. Сейчас умельцев не осталось, оружейники как класс вымерли. На, оцени. — Я взял, повертел в руках, подкинул на ладони свинцовую лепёшку — пуля при ударе сплющилась, превратившись в плоский блин размером с пятирублёвую монету. — Партизаны в Гражданскую войну такими белочехов мочили. Колчаковцев тоже. Вообще, технология простая — брали свинец, заливали его в форму и…

— Я был не прав, — перебил его я. — Аккуратной дыркой во лбу ты не отделался бы, брат. Всю башку на черепки бы по кабине разметало. Так что ты в рубашке родился. Ладно. Оставаться с ночёвкой здесь нельзя.

— Думаешь? Он второй раз не сунется — там берег, видал, какой?

— Он не сунется, а вдруг не один? Вдруг сообщники? На лошадях или на квадроцикле том же. Вот что, давай налегке, рюкзаки взяли — и пешочком, на раз-два. Тут. Если память не подводит, километрах в двух база будет — сгорела, но там, насколько помню, заимка рядом была. Колесо до темноты всё равно сменить не успеем. Хотя…

— Яшка, ты иногда как начнёшь проблемы на пустом месте выдумывать, так просто по башке тебе стукнуть охота. Чего пригрузился-то? Да мы эти два километра на машине хоть на трёх колёсах, хоть на двух проедем.

— И помнём обода, а Серёга потом за свою «ласточку» скальп с нас снимет. — Я не стал говорить, что очень не хочу ночевать на базе, там, где последний раз видел Сергеича — в день рождения криминального авторитета по кличке Жбан, я лично его не знал, мужик из Энска. Так, краем уха слышал, что серьёзный человек. Собственно, и сбор был по этому поводу — с реками спиртного, с щедрым угощением, с девочками и диджеем, очень популярным в то время, — в качестве тамады.

— Да ничего, доедем, — отмахнулся Петро, закидывая колесо назад, в кузов. — А ты что такой бледный? Из-за ободов, что ли? Да не переживай так! Ничего с ободами твоими не будет… давай ящик с инструментом назад… Уж за два километра не помнутся! А если здесь машину оставим, к утру от неё даже следов не останется, что-то, смотрю, место здесь не такое дикое и безлюдное, как пишут в Интернете. Народу, как на Красной площади!

Память меня не подвела — база, а точнее, то, что от неё осталось, находилась в полутора километрах выше течения, сразу у дороги — надо было только знать свороток и не пропустить его. С дороги её было не видно, утёс закрывал, но повернёшь — и взгляду открывается небольшая долинка среди гор. Место живописное, даже развалины его не портили. Основой дом полностью выгорел, кое-где из травы торчали остатки стен. Воротные балки тоже уцелели, ворот не было — местный люд после пожара хорошо поживился, специально посмотрел — даже петли сняли. Но осталась нетронутой сторожка. Я пнул дверь ногой, посветил фонарём. Петро глянул поверх плеча и присвистнул:

— Смотрю, место обжитое!

— Нам сейчас это до лампочки, друг мой учёный. Всё, привал. Быстро соображаем пожрать — и отбой. Дежурим по очереди. И смотри не усни, как тогда в Поломошном, на Кривой пучине.

— Это когда у тебя крышу рвало? — хохотнул напарник, сбрасывая рюкзак на пол.

Я усмехнулся — видел бы он раньше это помещение. Помню, тут стоял