— Мне надо подумать, — промямлил он.

— Хорошо, подумай, — согласился гуру. — Я тебе помогу, хорошо?

Ученик беспомощно кивнул.

— Зачем тебе такая дорогая машина?

— Да при чем здесь вообще машина? — пискнул распинаемый ученик.

— Сейчас поймешь, — ласково ответил тренер. — Итак, я предлагаю тебе несколько вариантов ответа: хорошая машина нужна мне… Первое: потому что я люблю комфорт. Второе: потому что я хочу показать окружающим, что выделяюсь из их серой массы. Третье: я хочу, чтобы на меня обращали внимание девушки. Что же ты выберешь в первую очередь?

— Комфорт, — нехотя промямлил ученик.

— Но есть же и другие машины, тоже очень комфортные, а ты выбрал именно эту.

— Просто она мне нравится.

— Ты не отвечаешь! — рявкнул учитель. — Если ты будешь так работать, ты ничего не добьешься! Ты воруешь наше время. Почему мы должны тратить свое время на человека, который сидит здесь как кукла?

— Ну, про девушек тоже отчасти верно, — согласился ученик, пожав плечами.

— Ты платишь девушкам за секс?

— Еще чего! Я что, урод, чтобы платить деньги? Они сами за мной бегают!

— За тобой или за твоей машиной? Может, они бегают за деньгами твоего отца?

— Может, и так, какая мне разница? Я получаю то, что хочу.

— Вот мы и пришли к некоторым ответам. Ты получаешь что хочешь. Молодец. Можешь расслабиться.

Парень откинулся на спинку кресла, но глаза его метались из стороны в сторону.

Учитель повернулся лицом к аудитории и заговорил. Сначала его голос звучал тихо и вкрадчиво, но с каждым мгновением становился все мощнее и громче.

— Каждый живой организм приспосабливается к окружающим условиям и ищет наиболее легкие условия для своего существования. Из огромного количества животных более шести процентов относятся к виду паразитирующих. Они могут причинять вред организму своего хозяина, а могут существовать и незаметно для него. Различные виды паразитирования встречаются в основном среди низших животных. Животное-паразит маленькое и использует тело хозяина для регуляции своих отношений с окружающей средой…

Лицо ученика, ставшее пунцовым, исказилось до неузнаваемости. Он вскочил со своего места в тот момент, когда учитель развернулся к нему лицом и подошел вплотную.

— Так что мы скажем об этих маленьких друзьях человека и животного? Достойны ли они уважения? В чем состоит стержень их личности?

— Вы ничего обо мне не знаете! — вдруг закричал в полный голос парень. — Как вы можете судить?! Вы считаете меня паразитом только потому, что отец подарил мне дорогую машину? Я подарил ему гораздо больше! Это он мне должен, а я не я ему!

— Говори! Говори!

Учитель смотрел парню прямо в глаза, максимально приблизившись и как будто нависая над ним всей мощью своей крепкой фигуры. Его поза была какой-то незавершенной, застывшей на мгновение в незаконченном действии, правой рукой он делал движения от парня к себе, будто вынимая у него изнутри слова признания.

— Я любил одну девушку, мы учились на одном курсе, — захлебываясь слезами, выпалил тот, — я думал, что мы поженимся! Я считал ее самой красивой и самой доброй девушкой на свете, мне никто больше не был нужен.

— Продолжай! — поддержал тренер. — Что произошло дальше?

— А дальше я привел ее домой, чтобы познакомить с отцом. Мамы у меня нет, только отец. Я хотел, чтобы она ему понравилась, я хотел, чтобы мы поженились…

С этими словами мальчик рухнул в свое кресло и уронил голову на руки.

— Что произошло дальше? — требовал учитель.

— Она понравилась отцу, — сквозь слезы усмехнулся он, — и теперь она с ним. Сейчас они на Борнео, в свадебном путешествии.

Парень снова вскочил на ноги.

— Эта машина, квартира и вообще все… — выдавил он, — так он от меня откупается, лишь бы я его не убил. Но я все равно хочу его убить.

В зале воцарилась тишина.

Ученик сидел, уронив голову на руки, учитель, чуть слышно ступая, делал шаги взад-вперед, словно раздумывая над ситуацией.

— Твоя личность — это ничто, — наконец изрек он, — много внешних понтов — и пустота внутри. Твой отец нанес тебе тяжелый удар, хотя со своей позиции он будет считать себя правым, думая в первую очередь о своей жизни и о своих желаниях. И что в итоге стало с твоей личностью? Во что она превратилась? Что она собой представляет? Ты не перестаешь быть паразитом от того, что это твой ответ на несправедливость и нанесенное оскорбление. А если посмотреть на это с другой стороны? Ты отдал отцу свою девушку в обмен на возможность жить отдельно и ни в чем не нуждаться. Почему бы нам не посмотреть на это именно так? Почему ты позволил своему отцу раздавить свое «я»? Почему ты не убил его, если ты так этого хотел?

Парень по-прежнему молчал, склонив голову.

— А теперь самый главный вопрос: нужна ли тебе эта личность? Дорог ли кому-нибудь тот человек, которым ты сегодня являешься? Твоя личность — это сгусток ненависти и ожесточения. Ты уважаешь себя такого? Зачем ты такой нужен, прежде всего самому себе?

— Если бы я знал, что нужно, я бы сюда не пришел, — тихо ответил юноша.

— Правильно, — согласился учитель, — и мы должны сделать так, чтобы тот, кто сюда пришел, никогда отсюда не вышел. Мы должны стереть его с лица земли.

Затем учитель развернулся от юноши ко всем нам.

— Вам кажется, что я заставил этого юношу испытать унижение?

Мы согласно молчали.

— Вы должны понять одно: то, что вам кажется унижением, является важнейшей частью вашего обу-чения. Осознание своей проблемы стоит слишком далеко от ее решения. Вы это сами знаете, иначе вас бы здесь не было. Но вы любите себя, вы себя жалеете. Но, жалея и любя себя, вы любите и тот мрак, который сделал вас несчастными. На пути к свободе мы должны быть безжалостны. И безжалостны, прежде всего, по отношению к самим себе. Этот ученик, — он указал на юношу, который наконец поднял глаза и испуганно смотрел на нас, — сделал первый шаг. Такой шаг предстоит сделать каждому из вас. А теперь ответьте мне на вопрос: чего достоин этот ученик? Какого чувства?

— Жалости, — произнесла Бриллиантовая Вдовушка.

— Сочувствия, — поддакнул ей Алкоголик.

— Презрения, — громко и четко заявил Ловелас.

Остальные молчали.

— Есть еще мнения, отличные от этих? — спросил учитель. — Или остальные думают так же? Прекрасно, раз вы молчите, значит, других мнений нет. Давайте повторим. Жалость, сочувствие, презрение. Давайте все вместе, итак…

Он поднял руку и сделал жест, какой делает дирижер, дающий вступление оркестру.

— Жалость, сочувствие, презрение, — повторили хором все мы.