десанта белых на Кубани летом 1920 года. Говорил о величии идей Октября, которые отстаивала и отстояла Красная Армия в годы гражданской войны, и призывал приумножить героические традиции старшего поколения.

Вечером мы приехали в сормовский Дворец культуры. Еще когда ехали на машине по улицам мимо высоких каменных домов, в памяти всплывали улочки рабочей слободы, описанной в бессмертной «Матери». Дворец культуры предстал перед нами как символ новой жизни, открывшей широкие двери к творчеству в самых различных областях. Конечно, на родине Заломова и Горького нельзя было не вспомнить об Алексее Максимовиче, тем более что приближалась пятая годовщина со дня его смерти. И наш вечер, посвященный героике социалистического труда в произведениях советской литературы, неожиданно для нас самих превратился в вечер Горького. Я широко воспользовался правом рассказать о заслуге Алексея Максимовича — певца труда, призывавшего устами своего Васьки Буслаева «землю украсить, как девушку»; Григорий Александрович Санников читал поэму «Сказание о каучуке». Но больше всего сделал вечер горьковским Федор Васильевич. Он вспомнил о своей переписке с автором «Матери» в те времена, когда книга еще не была написана, а сам юноша Гладков был на распутье, душу его мучали томительные впечатления, рвавшиеся наружу. В это время и пришло ему в ответ горьковское письмо, призывавшее «приобщиться к рабочему движению». Обо всем этом, волнуясь, рассказал собравшейся многочисленной аудитории Федор Васильевич. Когда мы возвращались поздно ночью в Горький, в гостиницу, мы говорили о том, что, возможно, вечер в сормовском Дворце культуры — лучший из всех наших вечеров.

А утром, часов в одиннадцать, мы уже стояли на борту теплохода, увозившего нас в Куйбышев. Сказаны последние слова расставания представителю газеты «Горьковская коммуна», с берега нам машет шляпой большой горьковский писатель Николай Иванович Кочин, автор книги о Кулибине, и теплоход, умело лавируя между судами, двинулся «вниз по матушке по Волге».

На пароходе мы ехали в отдельных одноместных каютах, но, конечно, завтракали, обедали вместе. Федор Васильевич вставал раньше нас, придерживался строгого режима, по утрам работал. Как истый волжанин, он приучил нас к священнодействию — к вечернему чаепитию. Это обычно делалось, когда солнце ныряло в реку. Чай всегда заваривал он сам и прочел мне настоящую лекцию, как это делать: споласкивать чайник непременно крутым кипятком, на огне держать с заваркой чуть-чуть, не позволяя закипеть вновь воде, иначе чай будет пахнуть веником. За чаем разговаривали главным образом о Волге, о ее будущем. Была она еще темной, ни одна крупная гидроэлектростанция не давала тока ее городам ниже Горького. На некоторых пристанях горели керосиновые лампы. Мы знали, что повыше Куйбышева в Жигулях уже были начаты работы по сооружению мощной энергостанции, но они были прерваны в 1940 году. И все-таки Федор Васильевич твердо верил, что получит река свой «Днепрострой» и потекут ее воды по новому руслу. Да, казалось, и сама Волга на этом настаивала, под Горьким и Казанью такие появились отмели, что глубоко сидящие пароходы шли только до Богородска, что пониже Казани.

Из разговоров с Гладковым на пароходе особенно запомнилась беседа об Астрахани. С ней были связаны детские годы Федора Васильевича, когда отец его работал извозчиком у одного содержателя извозной и мальчик сироткой отсиживался в хибарке у знакомых, робко «осваивая» окрестные городские улицы. С Астраханью был связан и год его жизни в «ватаге» с матерью, нанявшейся на рыбный промысел купца Густабаева. В 1950 году мы обо всем этом прочитали в повести «Вольница», в 1941 году такие рассказы были внове, и, может быть, они являлись первой — незаписанной — редакцией страниц об Астрахани в будущей книге Гладкова.

28 мая мы покинули гостеприимный пароход, вступили на куйбышевскую землю. Уже в первый день нас ожидала интересная встреча со слушателями Куйбышевского окружного военно-политического училища. Хотя собравшаяся аудитория по возрасту была молодой, она отличалась высокой активностью и горячей любознательностью. 29 мая в Театре оперетты состоялся большой литературный вечер нашей бригады, собравший многолюдную аудиторию. И так день за днем проходили все новые и новые встречи, новые и новые разговоры с читателями.

Особенно запомнилась встреча с читателями на заводе имени Масленникова. Она состоялась после окончания работы дневной смены. Передовики производства — тогда их звали стахановцами — подняли большой разговор о книгах, изображающих новые методы труда, новаторов и изобретателей, и, кстати сказать, далеко не все похвалили в этих книгах. Сейчас точно не помню, были ли критические замечания в адрес «Энергии», по всей вероятности, даже были, но могу поручиться, что Федору Васильевичу этот читательский разговор очень понравился. Он с удовольствием говорил за совместным ужином в гостинице: «Растет рабочий читатель, он теперь нам никаких скидок не дает на техническую неграмотность. Писателю-производственнику надо иметь знания инженера или ученого. И не только рабочий читатель вырос, все больше будет писателей из рабочих. Помните, как они о наших романах говорили? Таким и самим будет не трудно книгу написать». (В повести «Клятва» через два года Федор Васильевич создал образ стахановца, выступившего в качестве не только замечательного производственника, но и писателя.)

31 мая мы поехали в город Чапаевск. Как только заведующий клубом вручил мне номер «Чапаевского рабочего» с моей статьей «Творческий путь Федора Гладкова», я обратил внимание на большую заметку «Благоустройство поселков», где говорилось о работе городского Совета по благоустройству города, в частности о том, что положено начало озеленению улиц. Вообще Чапаевск еще не производил впечатления культурного центра, улицы были пыльные, почти совсем без зелени. Газетная заметка так настроила нас, что мы весь литературный вечер провели под знаком борьбы за культуру труда и быта. Федор Васильевич рассказал историю создания «Березовой рощи» и призывал всячески помогать древонасаждению.

В Куйбышеве нас ожидала радостная встреча: 30 мая в город прибыла вторая писательская бригада Всесоюзного бюро пропаганды художественной литературы. Она состояла из хороших наших знакомых — писателей А. С. Новикова-Прибоя и А. В. Перегудова. Несколько дней наши встречи с читателями шли параллельно: сегодня в одной аудитории выступаем мы с темой «Героика социалистического труда», а на другой день в этой же аудитории читает отрывки из «Цусимы» А. С. Новиков-Прибой.

Куйбышевское отделение Союза писателей и газета «Волжская коммуна» 1 июня устроили встречу коллектива сотрудников газеты и писателей-куйбышевцев с членами писательских бригад. Интересно рассказывал на этой встрече Новиков-Прибой историю создания своей «Цусимы». О том, как писались «Энергия» и «Березовая роща», говорил Федор Васильевич.

Хотя свободного времени у нас было мало, Федор Васильевич постарался ознакомиться со всеми достопримечательностями Куйбышева, и прежде всего с Домом-музеем Ленина,