Он наклоняется к ней. Она поворачивает к нему лицо и прикрывает глаза. Она очень молода и отдает ему всю себя. Алек, сняв очки, нежно берет ее за талию. О таких поцелуях люди мечтают, так целуются кинозвезды. Смотря на них, хочется, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. И все это на фоне тихого, смелого голоса Дороти, заполняющего темный кинозал. Она говорит что-то о доме. Что-то, о чем знают все.

[161]

Вместе с Майклом Маршаллом Смитом мы еще раз оформляли обложку для пятнадцатой книги серии. В ее оформлении была использована атмосферная картина Леса Эдвардса, что позволило книге выглядеть лучше, чем другие издания серии. Появившиеся новые технологии – печать по требованию, электронные книги, сетевые публикации – ежегодно увеличивали количество доступных жанровых произведений. Вследствие этого «Предисловие» разрослось до девяноста двух страниц (около тридцати трех тысяч знаков), а раздел «Некрологи» – до шестидесяти двух, чтобы собрать многочисленные посвящения авторам, актерам и другим деятелям жанра, ушедшим в этом году (сама же книга была посвящена памяти старого друга и коллеги Хью Барнетта Кэйва).

Учитывая количество произведений, которые создавались в течение года, едва ли стоило удивляться, что в своей редакторской колонке я говорил о невозможности собрать все под обложкой одной книги. И так издатели книги по обе стороны Атлантики высказывали недовольство тем, что нехудожественная составляющая сборника становится все больше (его объем в этом году превысил 630 страниц). А у меня все больше времени занимал отбор рукописей и подготовка сопроводительных текстов к рассказам.

25 историй должны были отразить изменения, которые произошли в области жанра. В антологию вошли как рассказы известных авторов (Рэмси Кэмпбелла, Кристофера Фаулера, Майкла Маршалла Смита, Джона Фарриса, Джина Вульфа, Стива Резника Тема, Джойса Кэрола Оутса, Нила Геймана и Пола Дж. Макоули), так и новой плеяды авторов, которые только дебютировали и представляли собой «новую волну» умных и талантливых писателей, использующих жанр ужаса, чтобы рассказать свои истории о современных страхах (Стив Нэги, Дэйл Бейли, Джей Лейк, Скотт Эмерсон Булл, Чарльз Коулмен Финли, Кристофер Барзак, Майк О’Дрисколл).

Другое имя, которое можно было бы добавить к этому списку, – Марк Сэмюэльс, британский автор. В то время как большинство писателей расширяли границы современного жанра, сборник рассказов Сэмюэльса опирался на классические произведения Артура Мейчена и М. Р. Джеймса. Заглавная история сборника, «Белые руки», мастерски созданная в традициях классических готических историй, впервые появилась в полной версии именно в 15-м томе нашей антологии.

Вы, должно быть, помните Альфреда Масвелла, в котором поклонники таинственных историй узнают автора многочисленных статей на тему привидений в литературе. Он умер в безвестности чуть больше года назад.

Масвелл некоторое время преподавал в Оксфорде, но оставил университетскую обитель после научного скандала. Бывший студент (ныне журналист) так писал о нем в мемуарах, опубликованных в частном порядке:

Масвелл пытался в одиночку изменить академические критерии совершенства в литературе. В преподавательской деятельности он стремился искоренить то, что называл «тиранией материализма и реализма». В своих черных одеждах он довлел над нами на лекциях и семинарах, рвал традиционно рекомендуемые классические книги в клочья – собственными руками в перчатках – призывая нас читать вместо них работы не менее великие за авторством Шеридана Ле Фану, Вернона Ли, М. Р. Джеймса и Лилит Блейк. Масвелл часто бродил ночью по паркам и дворам университетского городка, словно призрак из книги. У него было очень пухлое лицо, глаза смотрели на нас из-за круглых очков. Он таращился в темноту с неизъяснимым выражением, которое казалось неуловимо тревожным.

Далее вы припомните, как эксцентричные теории Масвелла о литературе пользовались краткой, но скверной известностью в пятидесятых годах. В серии очерков в недолго просуществовавшем американском фантастическом журнале «Некрофил» он отстаивал мистические истории. Это было в то самое время, когда другие ученые и критики в отвращении отвернулись от сего жанра после пресыщения неграмотным чтивом в таких бульварных журналах, как, например, «Паранормальные рассказы». Масвелл утверждал, что антропоцентрическая проблематика реализма тормозит возможности гораздо более глубокого исследования бесконечности. Созерцание бесконечного, как он утверждал, было тем даром, что отделил человека от животного. А реализм, по его мнению, был литературой скучной и обыденной. По его утверждению, именно поиск скрытых тайн лег в основу литературы великой. Масвелл также считал, что литературное творчество, в своей высшей форме, должно разгадать тайны жизни и смерти. Последний концепт он никогда не пояснял, но намекал, что его достижение предполагает некоторые фактические изменения в структуре самой реальности. Пожалуй, было неизбежным то, что подобные убеждения привели его к увольнению из Оксфорда и репутации глупого мистика в академических кругах.

После тихого изгнания из Оксфорда Масвелл удалился к высотам Хайгейт. И здесь, в этом лондонском предместье, где вел последний бой с опийной наркоманией Сэмюэл Тейлор Кольридж, Масвелл продолжил свой литературный крестовый поход. Серия фотографий, напечатанная в четвертом номере «Некрофила», демонстрировала толстенького Масвелла, который бродил по зеленым улочкам Хайгейта одетым в черный костюм-тройку, с сигаретой, зажатой между губ, и в очках. Рука в перчатке сжимает книгу историй о привидениях за авторством Лилит Блейк, которой он восхищался. Эта викторианская писательница, пожалуй, наиболее известна своим сборником рассказов «Воссоединение и другие истории». Тогда, как и сейчас, весьма редкая, эта книга была напечатана тиражом всего в сто экземпляров. Среди знатоков она приобрела легендарный статус. Масвелл был, несомненно, величайшим авторитетом среди изучающих жизнь и творчество Лилит. Он один обладал тем немногим, что осталось от нее, включая корреспонденцию, а также дневники, фотографии и другие личные вещи.

Переезд Масвелла в Хайгейт, пожалуй, более всего был обусловлен тем фактом, что Блейк прожила в этой деревне все двадцать два года своей недолгой жизни. Ее останки были погребены на старом Западном кладбище в Суэйн Лейн.

Я впервые встретил Альфреда Масвелла после того, как написал ему письмо с просьбой предоставить некоторую информацию о Лилит Блейк для статьи, которую я планировал посвятить писателям-мистикам конца девятнадцатого и начала двадцатого веков. После переписки он предложил встретиться днем в читальном зале Хайгейтского литературного и научного института. Оттуда он хотел проводить меня до своей комнаты, спрятанной в лабиринте узких кирпичных проходов за Понд Сквер, которую, судя по всему, было трудно найти без посторонней помощи.