Неугасающую сущность – милостивую и царственную.

Весенняя трава для тебя зеленее,

Друидский камень осенен колдовским мраком,

И в сознании ты вечно отражен,

Как в чародейском стекле,

И со страниц души уже не свести твои руны»5.

Самым первым известие о смерти Лавкрафта получил, разумеется, Р. Х. Барлоу. Тотчас сев в Канзас-сити на автобус до Провиденса, он прибыл через два-три дня после похорон. Приехать требовали «Инструкции на случай кончины» – последняя воля Лавкрафта, составленная им незадолго до смерти. Этот безрадостный набор сухих прагматичных распоряжений одним видом привел Энни в ужас, но как было ему не подчиниться6? Открывается он следующими словами: «Всю подборку журналов, альбомы для вырезок, не требующиеся Э. Э. Ф. Г. [Энни Эмелин Филлипс Гэмвелл], а также подлинники рукописей оставляю моему посмертному литературному распорядителю Р. Х. Барлоу».

Очевидно, что «инструкции на случай кончины» не имеют юридической силы: составлен документ без юриста (даже без его санкции), не является дополнением к завещанию 1912 года и не подавался на официальное заверение. Сами «инструкции» не уцелели – только копия, написанная рукой Энни Гэмвелл (по-видимому, подлинник она берегла как память). Волю племянника она исполняла по мере сил. Двадцать шестого марта она получит записку о том, что по официальному договору Барлоу назначен полноправным литературным душеприказчиком Лавкрафта:

«ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ, что покойный Говард Ф. Лавкрафт приходился означенной миссис Гэмвелл племянником; а также

ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ его волю, согласно которой означенный мистер Барлоу должен получить его завершенные и незавершенные рукописи, машинописи и личные заметки, а также позаботиться об издании и переиздании указанных изданных и неизданный текстов; а также

ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ, что означенная миссис Гэмвелл желает исполнить волю покойного племянника Говарда Ф. Лавкрафта…

Означенный мистер Барлоу обязуется за свой счет организовать издание и переиздание означенных рукописей и машинописей и передать означенной миссис Гэмвелл прибыль в полном объеме, полученную от означенных изданий или на иных обстоятельствах, за удержанием 3 (трех) процентов от итоговой суммы».

Так Барлоу, по-видимому, достались кипы книг и рукописей, которые он распределил согласно «инструкциям». Часть писем Лавкрафта (в основном к товарищам) тут же были отправлены в Библиотеку Джона Хэя при Брауновском университете, которая почему-то не захочет их принять и на тридцать лет отложит подробную опись. Через год-два Барлоу, все такой же безутешный в личной жизни, решит послать туда остаток рукописей и часть имущества – чем и озаботится на несколько лет. Библиотека получит от него рукописи всех рассказов, кроме «За гранью времен», полную подшивку Weird Tales Лавкрафта (которую он дополнит своими номерами, изданными после кончины писателя) и многое другое. Замечу, что в «инструкциях» все завещалось Барлоу целиком и полностью; от него не просили обязательных публикаций, как просят от литературных душеприказчиков. Полная свобода действий – и будем же бесконечно признательны ему за то, что он без колебаний доверил наследство своего выдающегося друга общественной организации.

Из-за того что Барлоу постоянно менял адреса, а на письма отвечал долго и спустя рукава, в кругу знакомых Лавкрафта его поневоле невзлюбили. Позже он посетует, что зря не объявил об «инструкциях» открыто, поскольку на него посыпались упреки в краже вещей Лавкрафта. Зимой 1938-39 года его повергнет в шок письмо от Кларка Эштона Смита: «Р. Х. Барлоу: Прошу больше не писать мне и не искать общения. После того, как вы обошлись с имуществом нашего дорогого покойного друга, я больше не желаю вас знать. Кларк Эштон Смит»7. Похоже, обиду затаил и Дональд Уондри, посылая на его голову проклятья до конца дней.

Тем не менее во многом именно благодаря Барлоу Лавкрафт получит посмертно такое признание. Без писем и рукописей мастера ужасов в Библиотеке Джона Хэя его биографам за последние сорок лет пришлось бы крайне трудно, вдобавок Барлоу призывал и коллег жертвовать Библиотеке все, к чему Лавкрафт приложил руку. Издать ему удастся немного, а «Записи и тетрадь для заметок» выйдут в 1938 году в издательстве The Futile Press (принадлежащем Клэр и Гру Бэкам, Лэйкпорт, Калифорния) с прорвой ошибок – хуже публикации будут только у Дерлета. Печатать костяк творчества Лавкрафта Барлоу не мог, зато, как вспомним, кое-кто сразу после получения трагичной вести уже задумался об этом.

Может статься, лишь себя Август Дерлет считал посмертным доверенным Лавкрафта. Причиной тому две ремарки в их переписке. В 1932 году Лавкрафт с сожалением отметит (весьма пророчески), что «если задуматься, да, боюсь, как бы оставшееся от меня барахло не привело к смуте в кругу неназванных литературных наследников! Быть может, остановлю выбор на тебе, взвалю волокиту на твои плечи»8. Затем, в конце 1936-го Лавкрафт в ответ на очередные уговоры по поводу сборника рассказов походя укажет: «Что касается мысли о томике дедулиной фантастики, я, бесспорно, скорее ей симпатизирую, тем не менее не советовал бы всецело ей отдаваться»9. Именно благодаря этой фразе Дерлет сочтет себя вправе заняться посмертной публикацией Лавкрафта.

Времени он не терял. Уже к концу марта 1937 года у него были примерный план действий и поддержка Дональда Уондри. Вскоре они решат выпустить всего Лавкрафта тремя томами: первый – с лучшими произведениями, второй – с остальными и третий – с перепиской. По словам Дерлета, охватить все, включая письма, предложил Уондри10, однако это само по себе логично.

Что отводилось Барлоу? «Помоги или не мешай», – так наверняка рассуждал Дерлет. В конце концов Барлоу приложит руку к будущему сборнику рассказов «Изгой и другие». В конце марта Дерлет, помня об ужасном издании «Хребтов безумия» в Astounding11, попросит у него исправленный Лавкрафтом выпуск. Новых рассказов в трехтомнике нет, а брать старые Дерлету было проще из готовых изданий (даже самых посредственных вроде Fanciful Tales, где в «Безымянном городе» пятьдесят девять опечаток) и отдавать на перепечатку личной ассистентке Элис Конгер. В итоге выйдет чудовищная кипа в полторы тысячи страниц – тридцать шесть рассказов и весь «Сверхъестественный ужас в литературе».

Здесь Дерлет примет критическое решение. Сначала он предложил материал в издательство «Чарльз Скрибнерс Санз»:

«В то время я сам там издавался. К моему предложению отнеслись с интересом и, отдавая должное литературной значимости Лавкрафта, все же ответили отказом исходя из того, что такой увесистый материал издавать дорого и рискованно: сборники рассказов тогда залеживались на прилавках, вдобавок широкий читатель мало слышал о писателе Г. Ф. Лавкрафте – и в итоге предприятие сочтут нерентабельным. Я обратился и в