головой, расставил ноги, слегка согнув их в коленях, и сам согнулся, дикарски ощерившись. Шапка спала на его изрезанный морщинами лоб, а под ней сердито крутились уши.

Из воды высунулся в два раза выше стоящего, хоть и горбящегося, Астры змей. Нетрудно было догадаться, что под водой скрывалась ещё довольно значительная часть его змеиного тела.

На приплюснутой щучьей морде два склизких желтушно-зелёных выпуклых глаза с хитрым змеиным прищуром зрачков изучали Астру. Тварь наклонила голову вбок, глядя как бы исподлобья. Морда переходила в змеиное тело толщиной с молодую осину, обтянутое лоснящимся глянцем чешуи сизого, как дым, цвета. На спине у твари выгибался разделённый остроконечными костяными спицами на сегменты розовато-красный гребень, похожий на парус, распускавшийся к голове. Змей качался из стороны в сторону, словно гипнотизируя. Из пасти то и дело выглядывал длинный раздвоенный язык.

– Приветствую тебя, Астра, – змей говорил притягательным, мягким басом. Астра ничего не ответил на приветствие. – Вижу, ты не сильно удивлён встрече со мной.

– Кажется, к концу Зелёного коридора я разучился удивляться, – ответил он, весь настороже, без доверия глядя на змея. – Я хорошо усвоил: чем меньше вероятность чему-то случиться, тем с большей вероятностью ему быть.

– Даже не спросишь, откуда я знаю твоё имя? – змей подполз чуть ближе к Астре, Астра отступил на шаг назад.

– Наверное, ты ответишь, что знаешь всё или что-то в этом ключе. Мне не интересно твоё имя. Я пришёл наловить себе рыбы на обед. Дай мне порыбачить в твоих владениях, и я уйду подобру-поздорову.

– Так тебя замучил голод? – заискивающе просипел змей, выныривая из воды и всё ближе подбираясь к кинокефалу.

– Не приближайся ко мне! – предупредил змея Астра, выставив вперёд руку, держащую топор. Змей под тихий клёкот воды погрузился обратно в черноту пруда. Не прошло и минуты, как он вынырнул на поверхность, а в своей пасти, в кривых, частых, как щётка, зубах, в два, а то и больше рядов, держал каких-то бронзово-зелёных толстолобых рыб, нанизанных на эти самые зубы, иглистые и тонкие. Улов не помещался в пасть, но нижняя челюсть под растягивающейся резиной кожей двигалась куда хотела. Змей изрыгнул богатую добычу на лёд, к ногам Астры. У Астры заурчал, затянул унылую песню живот.

– В конце пути ты остался один? – спросил змей.

– К чему ты спрашиваешь, – улыбнулся Астра, – если знаешь всё наперёд? Да, я один. Со мной только чудо-юдо птица-снегирёк, подарок от… моего друга. Ну и, как выяснилось, со мной соседствует один ползучий гад.

– А ты, я вижу, стал менее учтив и обходителен с незнакомцами.

– Так я веду переговоры со своими врагами, – Астра крепче сжал рукоять топора.

– Почему же ты называешь меня своим врагом, Астра? – с напускным удивлением спросил змей.

– В Зелёном коридоре природа искажена до неузнаваемости. А там, где обезображивается природа, зло подчас притворяется добром, и довольно искусно: неподготовленный, не отличишь правду от лжи. Но я подготовлен, и подготовлен хорошо. Я догадываюсь, кто ты, ты – здешний царёк. Так вот, может быть, в начале Коридора я бы и принял от тебя эту рыбу. Но не теперь. Убирайся – я сам добуду себе пищу.

– Да, я – царь Зелёного коридора, а ты – в моих землях, – спокойно, без угрозы сказал змей. – Ты не смеешь мне приказывать. Не стоит заигрывать с силой, о пределах которой ты не можешь и помыслить. Но я милостивый царь, и я дарую тебе рыбу – возьми и иди.

– Если так, – шмыгнул носом Астра, – значит, я буду голодать.

– И не страшно тебе умереть от голода? – Астре показалось, что уголки щучьего рта твари подтянулись.

– Нет, не страшно, – смело объявил юный кинокефал. – Скоро меня спасут.

– Спасут? – щучья голова трещала от распирающего её саркастического смеха. – Кто же тебя здесь спасёт?

– Мой друг, – тут же ответил Астра.

– Имя которого ты боишься произнести вслух? Тот, у которого ты из-под носа выкрал любовь? Тот, кто ради неё переиначил себя всего? Рассказать тебе, как становятся полуартифексами? Проходя через немыслимые страдания, Астра. А что сделал ты? Ты всего лишь жалкий воришка. Ну, хоть свою наивность ты не растерял. Репрев ведом жаждой мести. И я бы на твоём месте молил артифекса, чтобы Репрев никогда не пришёл по мою душу. Потому что, когда придёт Репрев, он вытрясет из тебя последнюю капли крови.

– Я тебе не верю, – закрутил головой Астра, но глаза опустил. – Я поговорю с ним, брошусь ему в ноги, буду молить о прощении, объяснюсь, в конце концов. Он совсем не глупый… кинокефал. Если бы только с ним поговорить…

– Зачем слушать вора? Чем станет оправдываться вор? Тем, что он украл, потому что нищ?

– Я – кинокефал, и, как все кинокефалы, я ошибаюсь. Раньше, правда, я спотыкался на широкой и ясной небесной дороге об звёзды…

– А теперь споткнулся об камни, лежащие у тебя под ногами, – продолжил за него змей. Астра ему назло не стал ничему удивляться. – А хочешь, скажу, как будет? Репрев, как всегда, назовёт тебя сумасшедшим, а затем поквитается с тобой.

– Нет, это неправда, – со сдувающейся, как шарик, уверенностью проговорил Астра.

– Откуда ты можешь знать, что правда, а что неправда? Или, может быть, ты пытал Репрева искренником? Или, может быть, бенгардиец научил тебя читать чужие души? Ты смешон, Астра, – сморщился змей. – Наивен и смешон. Никто за тобой не придёт. Ты долго и мучительно будешь умирать от голодной смерти. Если только, – он прищурился и снизил голос, – не прислушаешься ко мне. Забирай рыбу, а завтра приходи за свежим уловом.

«Что произойдёт, если я позволю себе взять маленький кусочек?» – взяло сомнение Астру, но сказал он следующее:

– Он услышит мой зов. Зов моего сердца послужит ему сигналом, как и моя боль и нужда. Он получит его и… и придёт. Мы столько прошли, он не может меня вот так оставить… В ту ночь, там, в холодном сарайчике, после того, как отряд избил меня до полусмерти, Репрев дал мне попить и это, – Астра извлёк из кармана ягоду рябины, проделал все чудесные приготовления, и она превратилась в снегирька. Пташка с песней взмахнула ему на плечо. Змей хищным взглядом проследил за её полётом и отполз назад, почти спрятавшись в воду. Астра продолжал: – Она, эта необыкновенная птица, тоже оберег. Оберег нашей дружбы. Наша зримая связь. Это всё не могло быть зря. Поэтому – нет. Я отказываюсь от твоего предложения. Я свой выбор сделал. И я не отступлю.

– Как душе угодно, – прошипел змей. – Буду с нетерпением ждать нашего