и офицеры Потомакской армии? Республиканская оппозиция Макклеллану базировалась в основном на убеждении, что тот не примет Прокламацию. И действительно, первая реакция генерала оправдала ожидания. Он назвал Прокламацию «позорной» и написал жене, что «не может решиться на то, чтобы сражаться за проклятую доктрину восстания рабов». Макклеллан советовался со своими друзьями-демократами из Нью-Йорка, которые советовали ему «подчиниться Прокламации президента и спокойно продолжать выполнять [свой] солдатский долг»[1003]. Однако некоторые подчиненные Макклеллана встали в оппозицию к новому курсу. Фицджон Портер осудил «абсурдную прокламацию трусливого политика». Некий штабной офицер признался своему коллеге, что армию Ли не стали «брать в мешок» под Шарпсбергом, потому что «это было бы нечестно»: «Цель состоит в том, чтобы ни одна армия не получила решающего перевеса. Обе армии должны стоять друг против друга до полного истощения ресурсов, а потом мы пойдем на компромисс и спасем рабство». Когда Линкольну стало известно об этой беседе, он уволил офицера «в назидание другим», чтобы положить конец «глупым, изменническим разговорам»[1004]. С запозданием отреагировав на опасность подобных «разговорчиков» в своем окружении, Макклеллан 7 октября издал приказ, напоминавший военным о необходимости подчинения гражданской власти. «Исправить политические ошибки, если таковые имеют место, — заключил Макклеллан, искусно намекнув на грядущие выборы, — могут только избиратели, пришедшие на участки»[1005].

Демократы едва ли нуждались в этом намеке: они уже сделали освобождение рабов основным объектом критики во время борьбы за контроль над Конгрессом. Программа демократов Нью-Йорка осуждала Прокламацию об освобождении как «призыв к резне женщин и детей, санкционирование грабежа и насилия, поджогов и убийств». Своим кандидатом в губернаторы Нью-Йорка партия выдвинула Горацио Сеймура — обаятельного человека и опытного политика с тридцатилетним стажем. Он заявлял: «Если Союз нельзя сохранить, не уничтожив рабство, то жителям южных штатов следует позволить выйти из состава государства, ибо оно не может гарантировать им защиту закона»[1006]. Демократы Огайо и Иллинойса придерживались сходных взглядов. Заклеймив Прокламацию об освобождении как «еще один шаг по робеспьеровскому пути к тирании и анархии», они полагали, что, коль скоро освобождение рабов «является истинной целью войны, Юг не может и не должен быть покорен… Ради Бога, нельзя продолжать кровопролитие только для удовлетворения религиозного фанатизма». Один демократ из Огайо так перефразировал партийный лозунг: «Конституция, как она есть, Союз, каким он был, и ниггеры, где они сейчас»[1007].

Решение Линкольна приостановить действие права habeas corpus, чтобы форсировать набор ополченцев, также ударило по республиканцам. Как комментировал один редактор из Огайо: «Значительное большинство людей не понимает, почему их должны убивать ради выгод ниггеров и аболиционистов». Если «деспот Линкольн» попытается впихнуть аболиционизм и принудительный набор в армию в глотку белого человека, то «он получит ровно то, что заслуживает: веревку, пулю или костер»[1008]. Аресты демократов-пацифистов и осуждение 47 «рыцарей Золотого Круга» в Индиане, вполне возможно, сыграли против республиканцев, так как позволили демократам представить себя мучениками за гражданские свободы.

Копья ломались и вокруг самой войны. «После полутора лет испытаний, — признал один республиканец, — кровопролития и огромных расходов, тысяч убитых и раненых, мы почти не приблизились к подавлению мятежа… Народ желает перемен, вот только не вполне понимает, каких именно»[1009]. Это оставалось справедливым даже после того, как армии северян отразили вторжение конфедератов при Энтитеме, Перривилле и Коринте. Ни одну из этих битв нельзя было назвать безоговорочной победой Союза: провал преследования отступающих южан производил гнетущее впечатление. В октябре силы противника находились на более выгодных позициях, чем пятью месяцами ранее: армия Брэгга стояла в Мерфрисборо, в Центральном Теннесси, всего в тридцати милях от Нашвилла, а армия Ли оставалась в нескольких милях от Харперс-Ферри. Кавалерия Джеба Стюарта вновь обвела янки вокруг пальца, совершив рейд вокруг всей Потомакской армии 10–12 октября она дошла до Чеймберсберга (Пенсильвания) и возвратилась к своим, ведя в поводу 1200 захваченных лошадей, причем потери отряда составили всего два всадника. Этот рейд убедительно продемонстрировал всю тщетность военных усилий северян.

На выборах 1862 года демократы добились заметных успехов: их кандидаты стали губернаторами Нью-Йорка и Нью-Джерси, они завоевали большинство в легислатурах Иллинойса, Индианы и опять-таки Нью-Джерси, их ряды в Конгрессе пополнили 34 человека. Республиканцам повезло, что выборы губернатора и законодателей Огайо и Пенсильвании проводились в нечетный год, а губернаторы-республиканцы Иллинойса и Индианы были избраны в 1860 году на четырехлетний срок, иначе эти должности также перешли бы к демократам. Запаниковавшие республиканцы расценили итоги выборов как «ошеломляющий переворот настроений народа», «очень суровый и тяжелый упрек». Ликующие демократы поспешили объявить о «разгроме аболиционизма»[1010]. Почти все историки сходятся в том, что выборы поставили «республиканцев на грань катастрофы», что они были «безусловным триумфом демократов»; «вердикт избирателей ясно показал, что жители Севера не приняли Прокламацию об освобождении»[1011].

Однако более пристальный взгляд на результаты выборов ставит такую точку зрения под сомнение. Республиканцы по-прежнему контролировали 17 из 19 губернаторских постов и 16 из 19 легислатур в свободных штатах. Им в первый раз удалось провести нескольких конгрессменов в Миссури, они получили пять дополнительных мест в Сенате и сохранили большинство в 25 голосов в Палате представителей, причем при наименьшей потере мест в Конгрессе для промежуточных выборов за последние двадцать лет. Шесть штатов Нижнего Севера от Нью-Йорка до Иллинойса в течение двух последующих лет были в основном представлены демократами, но в прочих штатах республиканцы, как минимум, не потеряли свои позиции. К тому же, перевес демократов в большинстве этих шести штатов был практически неощутим: 4200 голосов в Пенсильвании, 6000 в Огайо и по 10 000 в Нью-Йорке и Индиане. Такой перевес, по словам Линкольна, был вызван неучастием в голосовании воевавших солдат (среди которых преобладали республиканские настроения), что косвенно подтвердилось в ходе следующих выборов, когда было разрешено заочное голосование солдат[1012].

Хотя Линкольн и республиканцы были разочарованы итогом выборов, они не ослабили своих усилий, наоборот, в течение нескольких месяцев их радикализм нарастал. 7 ноября президент отстранил Макклеллана от командования Потомакской армией. Хотя такое решение и было обусловлено сугубо военными причинами, в нем нельзя было не усмотреть и политическую составляющую. В декабре Палата представителей решительно отвергла резолюцию демократов, называвшую освобождение рабов «серьезным преступлением против Конституции», и одобрила Прокламацию об освобождении. Также Конгресс принял закон, требовавший от нового штата Западная Виргиния упразднения рабства в качестве одного из условий вступления в Союз[1013].

Весь декабрь демократическая пресса муссировала слух, что Линкольн, не получивший поддержки от избирателей, не решится выпустить Прокламацию