и впрямь не замечает меня, и тут Дауд и Колдер принимаются бегать по арене зигзагами, пытаясь вымотать его. Да, при этом устают и они, но ведь нас двенадцать, а он только один, так что мы наверняка сможем его измотать.

Зверь подбирается к Дауду, который превратился в волка, так близко, что кусает его за хвост. Дауд подскакивает и подкатывается под это существо, чтобы укусить его за лодыжку и заставить споткнуться. Но зверь даже не замечает его – теперь он сфокусировал все свое внимание на Колдер и на Мэйси, которая бежит за ним, пытаясь поразить его то одним заклятием, то другим.

Они, разумеется, не действуют, но моя кузина не сдается и продолжает свои попытки, надеясь, что одно из них сработает.

А я – я готовлюсь проделать, наверное, самую глупую штуку из всех. Если это существо и дальше продолжит бегать по часовой стрелке, то скоро нам придется иметь дело с чудовищем размером со всю эту арену.

Надеясь, что это сработает, я подлетаю к нему сзади, вытягиваю руку и пытаюсь ухватиться за руну, застрявшую в его шкуре.

Только зверь становится то больше, то меньше в зависимости от направления, в котором он бежит – и только у него в шкуре застряла руна. Значит, тут есть какая-то связь, я это чувствую, я это знаю. И, стиснув зубы, я опять тянусь к руне. Мои пальцы вцепляются в камень, и я, упершись в бок зверя коленями и махая крыльями, пытаюсь вытащить его.

Зверь вопит и нападает на меня так быстро, что я не успеваю собраться и слетаю с него. Сначала мне кажется, что сейчас я попаду ему в пасть и меня прикончат его зубы, но в последний момент мне удается взлететь, и я налетаю на шип на его шее. Он пронзает мое бедро, и я кричу от боли. Что ж, теперь мне хотя бы больше не придется стараться летать за ним, я пришпилена к нему.

Решив воспользоваться этим преимуществом, несмотря на терзающую меня боль, я растягиваюсь на боку этой твари и тянусь, тянусь к руне. Но мой рост опять служит мне плохую службу – к тому же зверь стал теперь так велик, что, хотя я вытягиваю руки, у меня не получается дотянуться даже до его заднего бедра, не говоря уже о том месте, где застряла руна. Значит, мне надо как-то слезть с этого шипа, но, если учесть, что это чудовище скачет галопом, а схватиться я могу только за другой костяной шип, торчащий из его спины, становится ясно, что мне крышка.

Хадсон и Реми бегут ко мне, и я кричу им, чтобы они отошли. Эта тварь взбешена, и я боюсь, что она разорвет их на куски.

Но прежде, чем они успевают добраться до нее, к ней подлетает Флинт, превратившийся в дракона, и пытается отвлечь ее.

Чудовище выходит из себя, оно рычит, прыгает, изгибается, пытаясь добраться до него. Но Флинт продолжает держаться вне зоны его досягаемости и только иногда вытягивает хвост или лапу так, что зверю начинает казаться, будто он может добраться до него. Это разъяряет его еще больше.

Хадсон тем временем заскакивает ему на спину, схватившись за костяной шип, который находится рядом с тем, который проткнул меня. Что чертовски опасно, ведь костяные шипы торчат во все стороны, а зверь прыгает из стороны в сторону, стараясь стряхнуть с себя Хадсона и схватить Флинта.

Я не теряю времени, пытаясь сказать ему, чтобы он спрыгнул, пока не поздно – ведь это Хадсон, и без меня он никуда не уйдет. Вместо этого я спрашиваю:

– Чем я могу тебе помочь?

На что он отвечает:

– В следующий раз не насаживай себя на какое-нибудь чертово животное, хорошо?

– Вообще-то изначально это не входило в мои планы.

– Однако ты все-таки насадила себя на его шип. – В его голосе звучит раздражение, но на лице играет улыбка, показывающая, что он просто подтрунивает надо мной. А затем он протягивает руку и отламывает острие шипа, торчащее из моего бедра. Шип ранит его руку, чудовище бесится еще больше – я могу только представить, какую боль это причиняет им обоим, – и внезапно подо мной оказывается уже не спина необъезженного мустанга, а волна цунами. А ведь нижняя часть моего бедра по-прежнему насажена на костяной шип.

– Если тебе это не по вкусу, то успокойся, чертов ты мудозвон, – рычит Хадсон, пока чудовище пытается повернуться и укусить его. Оно скачет, ревя во все горло, вертится так и эдак, пытаясь вонзить зубы в одного из нас. И как бы Флинт ни пытался его отвлечь, оно не поддается. Оно жаждет крови и удовлетворится только кровью Хадсона или моей.

По арене бежит Джексон, за ним бегут Байрон и Рафаэль, они всеми силами стараются привлечь внимание зверя к себе, отвлекая его от нас. Джексон подпрыгивает и кулаком бьет чудовище в нос, как до этого сделала я. Оно яростно ревет и пытается откусить ему ногу, но Джексон проворен.

Байрон хватает его за одну поднятую переднюю лапу, Рафаэль за другую, они оба дергают их вниз, так что ему не удается подпрыгнуть, и оно валится брюхом на каменный пол. Оно поворачивает голову, хочет укусить Байрона, но вампир уже перенесся на двадцать футов в сторону, и оно пытается броситься за ним.

Тем временем Хадсон почти не обращает на них внимания – вместо этого он пользуется тем, что зверь остановился, и говорит мне:

– Это будет больно.

Глава 145. Смерть и дисориентация

Он прав, это больно. Потому что он хватает мою ногу и сдергивает ее с пронзившего ее шипа. Прежде, чем на моих устах замирает вопль, он кричит Джексону и подбрасывает меня в воздух, как мешок картошки.

Я понимаю, почему он так поступил. Я не могу превратиться в камень, потому что мне слишком больно. Но Хадсону было необходимо сбросить меня со спины чудовища до того, как его прыжки скинут меня туда, где он не сможет контролировать мое приземление.

Сильные руки Джексона подхватывают меня, он переносится так далеко от чудовища, как только возможно, и опускает меня на пол. Я частично меняю обличье, чтобы остановить кровь, но у меня кружится голова. Я оглядываюсь по сторонам, ожидая, что Хадсон перенесется ко мне, но он этого не делает. Он по-прежнему сидит на шипастой спине зверя.

Он прыгает, переворачивается в воздухе и хватается за руну, застрявшую в