— Он сейчас нас сдаст, как только убедится, что мы не вернемся.

— Понятно. Но мне показалось, я ему приглянулась.

— Люди могут выглядеть приятными, желающими помочь, но, когда чувствуют опасность, а еще возможность подзаработать, отбросят прочь все свои симпатии. Надо куда-то убираться отсюда, как можно скорее. Я продолжаю вести себя слишком беспечно.

Он выследил их сразу, не прошло и часа, все это переодевание и хитрости были зря. Черная скособоченная тень из прямоугольников стояла в проулке и светила голубым взглядом, будто специально, желая напугать.

— Бежим! — рявкнул Лайам, дернув Калиссу за рукав.

Это было вовремя, девушка уже выхватила свой нелепый нож и собиралась сражаться. Сражаться ножом вот с этим? Не ясно, можно ли от него даже убежать, не то что убить.

— С ума сошла?!

— Но нам не убежать!

— Он играет, мы поиграем тоже!

Они бежали по темным проулкам, сюда совсем не попадал свет облаков из-за перекрытий над головой, желтый свет из окон и щелей ставен играл на их лицах, а граненая тень неслышно двигалась по пятам, и за спиной чувствовалось ее несуществующее электронное дыхание.

— Я убью вас, голубки! — прохрипел голос из каких-то динамиков на теле преследовавшей машины.

— Квадратный бог, да он безумен, — прошептал Лайам, оглянувшись дикими глазами.

Красный луч прочертил линию мимо его лица и разнес взрывом угол дома впереди.

— Древние! Что?! — вскричала Калисса.

— Он действительно собрался нас убить! — выдохнул Лайам и пихнул ее в образовавшуюся от выстрела дыру: в желтое тепло чьей-то жилой комнаты, где размахивали и кричали руками люди, дородная женщина, дети, какой-то мужик.

А ведь их сейчас могут убить только потому, что мы ворвались сюда. Я использую этих людей как щит, так нельзя, подумал Лайам.

— Вон с дороги, вон! — крикнул он на женщину, отпихивая ее в сторону, распахивая дверь и выскакивая в коридор, наполняющийся другими людьми. Это был какой-то муравейник или общежитие. А, может, здесь, в благословенном Великом Городе, так жили почти все. Похоже, в этих небоскребах-этажерках было тесновато.

— Прячьтесь! — крикнул Лайам этой семье, чью квартиру они так стремительно покинули. Это было какое-то желание хоть как-то спасти.

В дыру, круша армированный бетон просунулась граненая груда робота-преследователя, голубые глаза зажглись красными точками, зыркнули вокруг. С каким-то звуком, похожим на разочарованное фырканье, робот отпрянул и скрылся. Кажется. Лайам уже толком не успел увидеть сквозь открытую дверь, от которой они бросились бежать в сторону.

— На лестницу, вверх, — крикнул Лайам.

— Вверх? — я думала, нам надо искать другой выход и бежать из здания! Это же ловушка!

— Нет, это этажерка полная людей, она высотой до неба, и ему нас здесь не найти. Если, он, конечно, не взорвет все это здание, только чтобы нас убить… Но… — Лайам оглянулся на раскрытую дверь в конце коридора, из которой они выскочили. Робот не показывался оттуда, и возмущенные крики переполошенной семьи все еще раздавались, их не тронули. — Похоже, тот, кто управляет этим роботом, еще не настолько безумен.

— Но он хотел убить нас. Он стрелял.

— Да, кажется, похищение уже больше не в приоритете. Или я его так достал, или у них поменялись планы.

— Думаю, ты его достал, — убежденно тряхнула головой Калисса.

— Не будем тут стоять, надо найти лестницу, бежать наверх. Он думает, что мы выйдем откуда-то снизу, будет караулить там.

Они побежали по коридору дальше, глядя на все двери, некоторые распахивались, из них выходили возмущенные люди в майках и халатах.

— Верхние переходы он тоже может караулить, — бросила Калисса.

— Похоже, он один, а его возможности, не безграничны.

— Где лифт, толстуха? — крикнула Калисса на таращащуюся на них даму с бигудями, что стояла в дверях своей квартиры с полуоткрытым лицом.

— Что? Здесь нет лифта! — Кто-то сзади нее что-то крикнул, женщина оглянулась на него, воскликнув: — Но это же не для простых людей!

Лайам тут же подскочил к ней:

— Так лифт есть? Где этот лифт не для простых людей?

— Сперва надо подняться по лестнице через наши трущобы, юноша, — проговорил высунувшийся в двери мужчина в очках, настороженно его разглядывая. — Если, конечно, тебе так надо на этажи богатых, — добавил он, с сомнением оглядев его простую одежду. — А что там такое взорвалось, ты не подскажешь? Мы горим? — поинтересовался он, поглядев за его спину в конец коридора.

— Нет, — сказал Лайам, понимая, что, возможно, врет.

— Где лестница на этот этаж, говори! — грубо вскричала Калисса, и хотела схватить мужика за майку, но Лайам преградил ей путь рукой.

— Не надо хамить людям, дурочка, они же хотят помочь! — проговорил он, и улыбнулся мужчине: — Не подскажите ли, в какой стороне лестница, любезный?

— Там дальше, свернете направо, дойдете до большого коридора и в конце увидите, — оторопело проговорил мужчина, глядя на Калиссу с неприязнью и удивлением. Он взглянул на Лайама: — Но там же закрыто. Вы не пройдете на этаж богатых просто так. А на лестницах еще и банды.

— Какие банды? — нахмурился Лайам.

— Пошли, банды мы уже повидали, и ты все их подчинил, забыл? — бросила Калисса, дернув его за рубашку.

— Спасибо, любезный, — торопливо поблагодарил Лайам.

Они оставили пару удивленно стоять в дверях. Добежали до поворота направо.

— Девочка моя, банды подчинять удобно, когда есть за плечами люди и какое-то оружие, а у нас ничего нет, мы одни, — выдохнул Лайам, уже запыхавшись от бега.

— У меня есть оружие. А у тебя тоже было бы, если бы ты не подарил его этому идиоту Колвину! — зло бросила девушка.

— Я хотел изменить жизнь. Но что-то не вовремя, ты права.

Они добежали до широкого коридора, выложенного деревянными досками, без которых здесь было бы немного не чисто: под досками поблескивала жижа. В проходе уже собирались обеспокоенные жители, переговариваясь и выясняя, что это был за грохот, и что за гомон. Все они были одеты во что попало, и явно были вырваны из постелей. Лайам не уставал поражаться, как бедны эти люди. Неужели во всех этих небоскоребах живет такая нищета? Но что за люди тогда ехали в поезде? Они выглядели совсем иначе, напоминая, расфуфыренную публику из древних времен Тейи.

А здесь, в этих полутемных коридорах, освещенных каким-то даже не элетрическими, а газовыми лампами, стояли ящики, валялся мусор, под ногами что-то текло, а люди жили по пять-шесть человек в каких-то маленьких квартирках с мебелью из сваренного железа.

— На вокзале было посимпатичнее, — пробормотал Лайам.