высохли, как и та голова — в ней уже не осталось ни мозгового вещества, ни трупной жидкости, один только череп.

— А Цзинь Юдао? — Чем дольше Лу Цзяньчи слушал, тем легче ему становилось, в сердце возвращалась уверенность, голова тоже постепенно начинала соображать. — Почему же он заразился?

— О, он? — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Он вместе с кем-то жил в третьей комнате второго этажа, полагаю, тоже заметил жутковатые странности постоялого двора, дал волю своим героическим порывам и настоял на том, чтобы остановиться здесь. А потом…

— А потом? — допытывался Фан Добин.

Ли Ляньхуа обратил взгляд к галерее, идущей по стороне внутреннего двора.

— А что произошло потом, попросим рассказать старика Ши.

Обернувшись, Лу Цзяньчи сосредоточил взгляд на галерее. Фан Добин взмахнул ладонью — нефритовая флейта тут же оказалась у него в руке — и холодно посмотрел в галерею.

— Старик, выходи! Будешь прятаться там как вор — подхватишь болезнь!

Из галереи внезапно хлынула толпа, и хотя они уже знали, что за ними кто-то идёт, но всё-таки не ожидали увидеть так много людей. Темнокожие, худые и низкорослые деревенские целились в них из маленьких луков чуть больше чи длиной извилистыми стрелами, изготовленными неизвестно из какого материала, с блестящими чёрными наконечниками, явно не сулившими ничего хорошего. Сморщенный старик Ши медленно шёл в окружении сородичей, опираясь на посох и держа в руке маленький глиняный кувшин. Эта вещь вызывала у всех присутствующих беспредельный ужас, даже деревенские рядом с ним отступили на несколько шагов с благоговейным трепетом в глазах, стараясь держаться подальше от сосуда. Старик Ши высоко поднял его, и все жители поклонились кувшину, словно почитая божество.

— Почтенный Ши, давно не виделись! — Ли Ляньхуа шагнул вперёд, улыбаясь старику Ши. С изящными чертами лица и тонкой усмешкой, пусть даже одет он был не в белые одежды и рукава его не развевались на ветру, но казался элегантным и грациозным.

Фан Добин про себя восхитился — умеет же несносный Ляньхуа притворяться!

Старик Ши перевёл взгляд на голову, выпавшую из четвёртой комнаты, и с силой ударил посохом оземь.

— Вы потревожили “божество головы”! Божество головы желает, чтобы вы умерли мучительной смертью! А-ми-то-ла-сы-шоу-е-у-я-ли… — Он снова ударил о землю посохом и принялся читать заклятия.

Окружавшие его деревенские подскочили и тоже стали вторить ему:

— А-ми-то-ла-сы-шоу-е-у-я-ли… и-у-цю-на-на-е, у-ла-ли… — Читавшие песнопения кружились на месте, но те, кто держал в руках луки и стрелы, никуда не отворачивались, не забывая целиться в троицу.

Фан Добин и напугался, и развеселился.

— Это что ещё за представление?

— Слушай, — прошептал Ли Ляньхуа, помахав пальцем возле уха.

Лу Цзяньчи сосредоточенно слушал: помимо песнопений, ещё приближался с неба звук хлопающих крыльев.

Они подняли головы: в небе кружили хищные птицы, немало орлов прилетело на звук — выходит, это заклятие призывает их.

Хотя это были дикие края, но здесь имелось немало мышей, дичи недоставало, однако орлов было много, ничего удивительного, что деревенские, долгие годы жившие с птицами бок о бок, научились их призывать. Ли Ляньхуа долго смотрел на орлов.

— Боюсь, он призывает не только орлов, но и…

Он не договорил — неожиданно на крышу с грохотом что-то приземлилось, горящими глазами глядя на собравшуюся толпу. Это был Цзинь Юдао.

Фан Добин горько усмехнулся — Цзинь Юдао привлекло движение орлов, с этим человеком и в нормальном-то его состоянии не стоило связываться, а теперь, когда его сила возросла, а разум помутился, стало ещё труднее справиться.

Завидев Цзинь Юдао, старик Ши сменил тон песнопения, деревенские, которые беспрестанно кружились и притопывали ногами, изменили движения и, размахивая луками, принялись хором издавать боевой клич. Цзинь Юдао оставался глух к ним, не сводя маленьких глазок с Лу Цзяньчи.

Фан Добин мысленно возопил — даже в таком состоянии этот человек не забыл об уговоре померяться силами с Лу Цзяньчи. Даже если бы жители деревни не принялись призывать духов, он всё равно бы явился. Но хватит ли у дурачка Лу Цзяньчи мастерства сразиться с ним? Если нет, то куда лучше бежать?

Лу Цзяньчи молчал, поглаживая рукоять меча. Цзинь Юдао распластался на крыше, по-видимому, выжидая подходящего момента для нападения.

Фан Добин зыркал по сторонам в поисках кратчайшего пути к отступлению.

— Разбей кувшин у старика в руках, — прошептал ему на ухо Ли Ляньхуа.

— В кувшине явно что-то странное, может, мозги пятнистого чудища, не пойду я на верную смерть! — потрясённо охнув, заспорил Фан Добин.

— Будь там правда мозги, посмел бы он плясать с ним в руках, петь и подпрыгивать? — тихо сказал Ли Ляньхуа. — Спорим, он снова всех обманывает.

Фан Добин воспрял духом.

— То есть, с помощью этой бутылки он застращал жителей своей деревни, а на самом деле она ненастоящая?

— Необязательно ненастоящая, — ещё тише зашептал Ли Ляньхуа, — но сейчас он, скорее всего, достал ненастоящую, иначе что будет, если случайно потерять такую жуткую вещь? Так что разбей его кувшин, все увидят, что внутри подделка и перестанут его слушаться. Ну а если вдруг это не обман, то когда сосуд разобьётся, старик получит, что заслужил за свои злодеяния.

Фан Добин сунул руку глубоко за пазуху, вытащил золотой слиток и скрипнул зубами.

— Несносный Ляньхуа, ты меня разоришь, будешь расплачиваться своим “Лотосовым теремом”!

— В тереме в дождь протекает крыша, а зимой постоянно сквозняки, доски скрипят и два окна сломалось, через несколько дней я собирался делать ремонт, если хочешь забрать, сейчас самое время! — обрадовался Ли Ляньхуа.

Фан Добин поперхнулся воздухом.

— Да ну тебя!

В этот момент Цзинь Юдао жутко завыл и бросился с крыши. Лу Цзяньчи вытащил меч из ножен и увидел, как силуэт стремительно развернулся, послышался грохот, и силой удара его отбросило на три шага.

Одновременно раздался звон — Фан Добин воспользовался моментом и метнул золотой слиток. Кувшин в руках старика Ши разбился.

Толпа поспешно отвлеклась от Цзинь Юдао. Из разбитого кувшина выплеснулось немного бесцветной, похожей на воду жидкости. Жители деревни Шишоу завопили и в беспорядке попятились, а некоторые ринулись за двери.

Старик Ши потрясённо застыл на месте. Через некоторое время жители деревни постепенно остановились и заметили недоумение в глазах старика Ши. Ещё через мгновение несколько убежавших высунулись из галереи и посмотрели на старика Ши удивлённо и недоверчиво.

Лу Цзяньчи размахивал длинным мечом, сдерживая мощные атаки Цзинь Юдао, улучив момент, оценил обстановку вокруг — жители деревни Шишоу вдруг низко зарычали, многие обошли его и принялись махать руками и тыкать пальцами в старика Ши. Удивлённый, он на миг отвлёкся, и длинная рука