этом. Это имело смысл. Это было как раз то, что мог сделать трусливый сукин сын. Сначала он прятался за Присциллой. Сейчас он послал киллеров, чтобы они за него сделали всю грязную работу. Элвис сказал, что он украл его жену и ребенка. Друзья начали волноваться. Они никогда еще не видели Элвиса таким. Одно дело внезапная вспышка гнева, они все к этому привыкли. Это было похоже на эмоциональное подводное течение, которое тянуло его вниз и уносило все дальше от берега. Есть только один выход, решил он: Майк должен умереть.

«Ты понимаешь, Сонни, — крикнул он. — Ты понимаешь. Из — за него я полон боли. Ты слышишь меня? Я прав. Ты знаешь, что я прав. Майк Стоун должен умереть. Ты сделаешь это для меня — сукин сын должен умереть, Сонни, я могу на тебя рассчитывать. Я знаю, что могу». Майк Стоун должен умереть, повторял он Реду и Сонни. «Он не имеет права жить».

Его книги были раскиданы по полу. Линда плакала. Было не лучшее время уговаривать его, когда Ред предположил, что это не Майк Стоун, а сам Элвис заставил Присциллу уйти. После всего разве он не получил того, о чем так долго говорил, — свободу? Разве он не говорил им всегда, что он хозяин своей судьбы? Нет, Элвис почти кричал, стоя спиной к нему, это был Майк Стоун. Майк Стоун был началом всех его проблем, и сейчас Майк старался держать подальше от Элвиса его ребенка. Майк убедил Присциллу ограничить визиты Лизы, разве не это сказала Присцилла, когда Лиза отметила свое пятилетие с ним в Вегасе 1 февраля? Она сказала, что они с Майком думают, что Лас — Вегас не лучшее развлечение для маленького ребенка. Возможно, она права, сказал Ред. Элвис практически обрушился на него. Разве Ред не знает, что ребенок спит в одной комнате с ней и Стоуном? Неужели никто не понимает? О Боже, почему никто не может понять? Он сделал мне так больно — вы все об этом знаете. Он разрушил мою семью. Он разрушил все, и всем все равно. Только он виноват во всем».

Всю ночь он бесился. С ним невозможно было договориться. Наконец Линда вызвала доктора Ньюмена, который в 6 утра сделал ему укол и потом возвращался еще шесть раз, так как никакие медикаменты не могли заставить его успокоиться и проспать более двух часов. Следующие два дня он все еще одержимо продолжал бушевать, пока наконец Ред не созвонился с кем — то и не договорился о контракте на Стоуна в размере 10 000 долларов. Он не знал, что будет делать, если Элвис велит отдать деньги вперед; он не думал, что сможет позвонить, но также он не мог сдержаться. У Элвиса была над ним власть, у Элвиса была власть над всеми ними. Не имеет значения, как он с вами обращался, вы никогда не могли сказать «нет» этому ублюдку. Он смотрел Элвису в глаза, когда рассказывал ему. Элвис помолчал. «О, черт, — сказал он наконец. — Оставим это. Возможно, это слишком жестоко. Просто отложим это».

Заключительное шоу было обычным ритуалом, когда рушилась стена между публикой и исполнителем, что нравилось всем. Элвис исполнил всю лирику и представил «What Now Му Love», которую публика приветствовала стоя. Он загонял Чарли за шарфами по сцене, пока он практически не падал. Потом попросил задержать прожектор на Анн — Маргарет, которая должна была выступать в «Хилтоне» на следующий вечер, и серьезно сказал: «Остановите на ней свет. Я только хочу посмотреть на нее». В конце вечера он опустился на одно колено с широко раскинутыми руками и публикой у его ног.

Но он не смог уехать. Он остался. Они с Линдой посетили концерт Анн — Маргарет. Они ходили на другие шоу. Он продолжал свои занятия карате с Кэнгом Ри, чей ломаный английский и молниеносная реакция пока забавляли Вегас. Даже Мастер Ри, которого в группе уважали за его честность и чистоту по отношению к спорту, был подавлен этой атмосферой, хотя и аплодировал Элвису, когда он в костюме крушил мебель, чтобы показать свою отвагу. Эд Паркер то уезжал, то приезжал и, видя в Кэнге Ри реального соперника, постарался посеять семена подозрения среди остальных ребят. Им не понравилось, что Элвис дал Мастеру Ри 10 000 долларов, как первый из пяти обещанных ежегодных взносов, чтобы построить в Мемфисе собственные школы. Разговоры на эту тему не прекращались, но, когда наконец 9 марта они уехали в Калифорнию, Кэнг Ри был заманен в ту же теплицу, из которой никто не мог вырваться.

Дух права распространялся в воздухе. Если один парень хотел чего — то, все хотели этого; это был самолет зависти и простое развлечение, где никогда не менялись игроки, всегда был один и тот же климат и презрительное отношение к внешнему миру, впрочем, как и ко всему. Джо как глава всей команды был постоянным объектом зависти не только других, но и собственной, и понял, что может вести за собой. «Все, что мы делали, мы закапывали в землю. Что занимало у других десять лет, мы делали за шесть месяцев. Иногда он расстраивал наши планы, я думаю, это забавляло его. Он мог унизить нас, я не знаю, была ли это проверка на верность, а потом просто сесть рядом и разговаривать. В этом был он, он улыбался тебе, он мог убедить в чем угодно. Иногда я подумывал, чтобы уйти, но он мне очень нравился и я представлял, что времена изменятся. Все только и ждали этого момента».

Тем временем Полковник завершил сделку с RCA. с которой вице — президент Мэл Илберман начал предыдущую схватку: с полного согласия и поддержки Элвиса он продал все права на каталог.

Конечно, RCA. как и все звукозаписывающие компании, уже имела мастер — кассеты и пожизненное право на их продажу. Это никогда не приводило к разногласиям, даже с Полковником. Постоянным разногласием были вопросы авторского гонорара и другие элементы контракта, которые не были изложены на бумаге, на которые Полковник всегда намекал и которые приводили в смущение компанию, если о них упоминалось на людях. Илберман решил раз и навсегда устранить для всех этот источник конфликта, откупившись от Элвиса и Полковника. Взамен на один оптовый платеж артист и его менеджер должны отказаться от всех дальнейших претензий на авторский гонорар, a RCA получает право использовать всю музыку, которая была записана до этого, чтобы создать RCA Record Club (одно из