litbaza книги онлайнРазная литератураРождение инсталляции. Запад и Россия - Светлана Макеева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 96
Перейти на страницу:
размером 2,5 м в высоту на 6 м в длину по конструкции напоминала японскую ширму: ее можно было выстроить по одной линии, как стену, или квадратом, так что она напоминала киоск, или же, в общем случае, просто зигзагообразно. Поверхность «Передвижных панелей» была частично закрашена в стиле абстрактного экспрессиониста Ханса Хофманна[194], частично – в духе монохромных белых и черных фактурных работ Раушенберга, а на остальные участки панелей были приклеены осколки зеркал, листья и яичная скорлупа.

Сведения о степени взаимодействия зрителя с ассамбляжами Капроу противоречивы. В то время как У. Кайцен пишет, что прямое взаимодействие зрителя с «Панелями» не предполагалось и зритель мог только смотреть на определенным образом выставленный объект[195], Дж. Райсс утверждает, что конфигурацию «Панелей» могли менять сами посетители выставки[196]. Как бы то ни было, переход к полноценным пространственным работам – энвайронментам – следует рассматривать как следствие недовольства Капроу тем, что ассамбляжи так или иначе оставались отдельными автономными объектами, и его стремления более активно вовлечь аудиторию во взаимодействие с произведением. Таким образом, в его творчестве можно наметить переход от живописи к ассамбляжам («коллажам действия») и далее к энвайронменту par excellence. Движение от стены – поверхности, которая традиционно является местом экспонирования картин, – к полу, где обычно размещается скульптура, и осмысление взаимоотношений этих двух пространственных планов будет характерно для целого ряда художников 1960‐х гг., таких как Роберт Моррис, Ричард Серра, Ева Гессе[197]. Однако для Капроу принципиален дальнейший выход в целостное пространство галереи, что было осуществлено в энвайронментах.

Энвайронмент возникает в творчестве Капроу практически одновременно с хеппенингом, который, как мы отмечали выше, был впервые поставлен им в 1957 г. Эти две практики крайне близки. Капроу отмечал, что энвайронменты и хеппенинги – это две стороны одной медали, они очень похожи, так как в их основе лежит принцип расширения. Под расширением Капроу, вероятно, имеет в виду качество процессуальности, незавершенности, стремление вовлечь зрителя. Энвайронмент воплощает собой пассивную, а хеппенинг – активную модальность зрительского участия[198]. Но энвайронмент не менее полноценен, чем хеппенинг, его не следует воспринимать как некие декорации к фильму, действие которого еще не началось (как чистый холст для художника «живописи действия»). Энвайронмент самодостаточен в своей «тихой» тональности, хотя Капроу и подчеркивает, что хеппенинг является следующим этапом эволюции в его творчестве[199]. Кроме того, необходимо выделить такую общую черту энвайронмента и хеппенинга, как сайт-специфичность. Произведения и того и другого жанра в высшей степени зависят от конкретного места и момента своей реализации, а также от поведения конкретных зрителей, которые видят работу[200].

Первый энвайронмент Капроу был показан в Hansa Gallery в 1958 г.[201] Сохранились описания этой работы, из которых ясно, что Капроу создал в галерее подвесной потолок, а к нему, в свою очередь, подвесил различные материалы – листы пластика, связанные куски целлофана, ленты скотча, – так что пространство галереи оказалось разбито на части и стало напоминать лабиринт[202]. Помимо этих повседневных материалов промышленного производства, использовался аромат – хвойный дезодоратор. В тексте этого же года, «Заметках о создании тотального искусства», Капроу писал об этом энвайронменте:

Настоящая выставка не предполагает, что на нее приходят, чтобы посмотреть на вещи. Мы просто входим в нее, оказываемся окружены, становимся частью того, что нас окружает, – пассивно или активно, в зависимости от наших способностей к «участию»[203].

Следует отдельно остановиться на приеме использования найденных в городе бросовых материалов, объединявшем Капроу с Ольденбургом, Дайном и Уитменом. Ольденбург в одном из своих текстов писал:

Я – за искусство дешевого гипса и эмали. <…> Я – за искусство шлака и черного угля. Я – за искусство мертвых птиц. <…> Я – за искусство такси. Я – за искусство упавших на асфальт рожков мороженого[204].

В одном из поздних интервью, данном куратору Сьюзен Хэпгуд, Капроу ответил на вопрос о том, почему художники конца 1950‐х – начала 1960‐х обратились к использованию мусора и бросовых материалов:

Это давало всем нам чувство причастности к сырой повседневной реальности, и это дало нам облегчение по сравнению с оторванностью от реального мира, свойственной высокому искусству. Кроме того, это помогало нам избежать некой серьезности, которой требовало традиционное искусство. Более того, такие материалы можно было найти ночью на любом углу на улице. А если созданные энвайронменты не удавалось продать, то их можно было просто вернуть в мусорный бак. Почему бы просто не выбрасывать их? Ощущать себя частью постоянно меняющегося окружающего мира было для нас освобождением[205].

Подход Капроу отвечал поп-артистской культуре отбросов, Junk Culture[206], и стремлению создавать искусство недолговечное, «легко распространяемое и легко забываемое, дешевое, массово-производимое»[207], вдохновленное атмосферой потребительского бума в послевоенных США и рынка, заполненного одноразовыми товарами, быстро производимыми и быстро уходящими в небытие.

В «Ассамбляжах, энвайронментах и хеппенингах» Капроу отмечает, что эфемерность материалов, из которых создаются ассамбляжи и энвайронменты, и неминуемое исчезновение этих работ – если не запланированное художником, то обусловленное физическими причинами – вызывали наибольшее неприятие публики[208]. По мнению Капроу, проблематика постоянного и преходящего впервые заявляется в импрессионизме, пошатнувшем веру западного человека в постоянное, ясное, неизменное. Однако, в то время как в живописи импрессионизма мимолетное и изменчивое стало высшей ценностью, сами картины импрессионистов могли храниться вечно. Понятие изменения в практике Капроу занимает центральное место, и он отмечает, что изменчивость должна не просто репрезентироваться, но войти в саму структуру произведения искусства. В таком произведении медленные процессы изменения, свойственные живой природе, оказываются ускорены и становятся важнейшим фактором восприятия художественной работы, вписанной в процесс создания – разрушения – создания, проходящий практически на глазах зрителя. Принцип изменчивости ложится в основу организации произведения искусства, которое никогда не оказывается завершенным, части которого можно откреплять, менять и переставлять множеством способов, ничуть не вредя при этом произведению. И только такое искусство, по мысли Капроу, отвечает современному ему фундаментальному представлению об окружающей реальности как о беспрестанно меняющейся и тем самым выполняет свои функции. Но если подобное эфемерное произведение нельзя передать по наследству, как некое имущество, то отношения и ценности, которые оно воплощает, без сомнения, поддаются распространению[209]. Этот тезис Капроу, выдвинутый в «Ассамбляжах, энвайронментах и хеппенингах» – тексте, составленном в конце 1950‐х – начале 1960‐х годов, – предвосхищает концептуалистское представление о том, что в произведении первична идея, а не ее материальный носитель,

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 96
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?