– Неправда.

Его губы медленно растянулись в улыбке, и, потянувшись, он нажал на кнопку. Машина начала жужжать, разогреваясь и загружая пленку.

– Я никогда не знал тебя настолько хорошо, чтобы делать для тебя подарки. Но сегодня оставлю сувенир. Каждый влюбленный заслуживает иметь подарок от объекта своей симпатии.

– Послушай…

Вспышка заполнила кабинку ярким светом.

Щелк!

– Что? Это фотография? – Пока она недоуменно смотрела на Кормака, он улыбался, глядя в объектив.

– Через несколько секунд будет еще одно фото, – предупредил он, обнимая ее одной рукой.

– Не могу поверить, что это происходит со мной, – пробормотала она, прижимаясь к Кормаку.

Щелк!

– Я была не готова! – воскликнула Харпер.

– Просто сиди спокойно и улыбайся.

– Хорошо.

И в последнюю секунду он повернулся к ней и поцеловал в щеку.

Щелк!

– Кормак!

Она повернулась, чтобы отчитать его, но он был так близко, что они столкнулись носами. Она замерла, и Кормак ткнулся ей в нос. На этот раз намеренно. Затем он наклонился и поцеловал ее. Нежно, очень нежно прижавшись к ее губам. И все, что она собиралась сказать ему, вылетело из головы.

Щелк!

Харпер медленно открыла глаза и увидела, что Кормак стоит, откинув штору в сторону. А она не могла пошевелиться. Казалось, земля уходит у нее из-под ног. С ней никогда ничего подобного не происходило. Она всегда четко знала, чего хочет, и четко принимала решения.

Но этот мужчина совершал с ней нечто невероятное… Он переживал, что она не знает, каково это – ощущать себя напуганной, измученной, уязвимой. С ним она испытала все эти чувства.

Она испугалась, что если сейчас не возьмет себя в руки, то уже никогда не сможет быть собранной и решительной.

Нет, нужно немедленно вернуть утраченный самоконтроль.

Она потянулась и схватила Кормака за руку. Повернувшись, он бросил на нее недоуменный взгляд:

– Ты хочешь уйти отсюда?

– Черт, да, – без колебаний ответила она.

Несмотря на теплую летнюю погоду, Кормак и Харпер чувствовали прохладу, как будто были вблизи Антарктиды. Он переключил передачу, когда они приблизились к дороге, с одной стороны которой был обрыв.

Кормак настоял, чтобы она взяла кофту и, откинувшись на подлокотник, стала смотреть в звездное небо. Он украдкой взглянул на нее, прежде чем дорога стала слишком опасной. Она сложила руки на груди и глубоко вздохнула.

– Там, где ты живешь, таких звезд не бывает, – сказал Кормак.

– Там отличные звезды. Ты бывал в Дубае?

– Для меня это была лишь временная остановка.

Кормак даже не мог вспомнить, куда именно ехал тогда. Он ушел из дома в восемнадцать лет, через несколько дней после окончания школы, и не останавливался на достигнутом. Учился за границей и работал все остальное время, чтобы получить возможность посмотреть мир. Чтобы двигаться дальше. И он никогда не оглядывался назад.

– Ты никогда не думал о том, чтобы остаться в Штатах? Или Англии? – поинтересовалась Харпер. – Лондон мог бы быть моим любимым городом.

Кормак сглотнул. Ему тоже нравился этот город.

– Я уверен, что мы уже обсудили эту тему.

Она махнула рукой:

– Это было раньше.

Раньше? До того, как они бессовестно сбежали с вечеринки? До того, как они поцеловались? До того, как они начали проводить так много времени наедине друг с другом?

– Какой ответ ты хотела услышать, Харпер?

Она вздохнула:

– Не знаю.

Отлично. Хоть в чем-то у них согласие… Он тоже понятия не имеет, что здесь делает. Уехать с мальчишника Грэя – абсолютно безрассудный поступок. Всю свою жизнь он старался учитывать интересы других людей, во всем и всегда. Чтобы никоим образом не походить на своего отца…

Теперь же Кормак сидел за рулем своей машины и понятия не имел, куда ехать. Наконец он заметил знакомый поворот и, облегченно вздохнув, свернул на гравийную дорожку и поднялся в гору. Через некоторое время он замедлил ход и остановился на самом краю. Внизу мерцали огни города.

– Где мы? – Харпер резко выпрямилась. – Ты что, шутишь?

– Что ты имеешь в виду?

– Это место. Это… – Ее голос понизился, – гора влюбленных. Место для поцелуев.

Он наклонился к ней и прошептал:

– И мы здесь одни. Так почему же мы шепчемся?

Харпер огляделась.

– Сколько же девушек ты, должно быть, сюда привозил.

– Только одну.

– Точно. Тара Паркер.

Кормак поморщился. Он не воспринимал всерьез свое школьное увлечение. Надо же, Харпер помнила имя его школьной подружки все это время. Интересно. Откинувшись на подголовник сиденья, он проговорил:

– Ах, Тара, сколько света и любви она привнесла в жизнь молодого человека.

Глаза Харпер вспыхнули гневом.

– Ах, как трогательно. Вы до сих пор поддерживаете связь?

Кормак немного повернулся к ней, упираясь коленом ей в ногу. Она задержала дыхание, но не сдвинулась с места.

– Поддерживаем. Через социальные сети. Время от времени мы сталкиваемся в супермаркете или на вечеринке. Она вышла замуж за Джоша Кантрелла, и сейчас они растят четверых сыновей.

– Четверых? О боже.

– Согласен. – Помолчав, он спросил: – Ты действительно хочешь знать, почему я вернулся домой?

– Да. Действительно.

Он задумался на некоторое время. Вспомнил о шутке, которую всегда использовал, чтобы не отвечать на подобные вопросы. Но потом решил сказать правду:

– У меня было прозрение.

– Что?

– Знаешь, я долго размышлял о смысле жизни и многое понял…

– Ух ты, не поделишься?

– Просто нужно понять, что делает тебя счастливым.

Он ожидал, что Харпер начнет хихикать или как-то подшучивать над ним. Но этого не произошло. Вместо этого она смотрела на него своими огромными карими глазами.

Затем она подняла руку, чтобы убрать прядь волос за ухо. Ее рука дрожала. И хотел бы знать, что такого он сказал, что пробило брешь в ее тщательно возведенной стене самозащиты.

Отвернувшись и глядя на огни города, Кормак сказал:

– Это славный старый автомобиль. Старые фильмы. Настоящие друзья. – Он немного помолчал и продолжил: – Это значит, что я должен делать все отлично для хороших людей, что заставляет меня чувствовать себя полезным. – Он бросил взгляд на Харпер. – А что делает тебя счастливой, Харпер?