Он двинулся в сторону ванной, слегка пошатываясь, но ужелучше. Я снова опустилась на кровать и ждала, пока колени и бедра смогут сноваменя нести. Можно было устраиваться поудобнее – они явно не собиралисьторопиться.

Филадельфия – красивый город, по крайней мере та малость,что я видела. Пока что программа визита исчерпывалась аэропортом, номером отеляи дозой потрясающего секса, а это могло бы быть где угодно. Кладбище напомниломне, что город находился в одной из первых тринадцати колоний: старым оно было,это кладбище. Оно дышало старостью – и старостью своих мертвецов. Дыхание это яощутила всей кожей, как только мы вышли из машины Фокса. Когда-то такие старыекладбища были для меня мирными. Слишком старыми, чтобы там водились призраки;может быть, только пара-тройка мест, где пробирает дрожь, если пройти прямо помогиле, но в основном мертвецы здесь инертные – пепел к пеплу, прах к праху итак далее. Но сейчас мертвецы взывали ко мне даже через щиты.

Теоретически считается, что никто не в силах поднятьмертвеца столь давнего без человеческой жертвы. У меня, наверное, рекорд повозрасту поднятого без человеческой жертвы мертвеца, но дажедвухсот-с-чем-то-летние мертвецы мне уже не подвластны. Так почему же япоследнее время ощущаю кожей шепот столь давних мертвецов?

Я поежилась, но не от холода начала ноября. На самом деле вкожаном жакете было даже слишком тепло.

Вдруг рядом со мной оказался Мика, помог мне снять жакет ишепнул:

– Ты как, нормально?

Я кивнула. Нормально и даже лучше. Стоять здесь, когда меняцелует наполненная силой темнота, – это опьяняло. Как будто я кожейвпивала магию прямо из воздуха. Что при некромантии не было возможным.

Мика спросил Фокса, можно ли положить жакет обратно вмашину. Я не стала ждать ответа, я уже шла в темноту, рассеянно проводяпальцами по выщербленным верхушкам надгробий, между которыми шагала.

На старых кладбищах тесно. Земля там гладкая и утоптанная,но уже мало разницы между просто землей и могилой, так что получалось шаг поземле, шаг по могиле. Знаете старую поговорку: "Кто-то прошел по моеймогиле?" Здесь получалось наоборот. Мне не было плохо, меня не трясло, яне боялась. С каждой новой могилой, по которой я проходила, мне становилосьлучше, росла уверенность, шаг становился ровнее. Я брала энергию от каждоготела, мимо которого вела дорога, каким бы старым оно ни было. Я могла бы выпитьсилу всех мертвых подо мной и потом...

Что сделать?

Эта мысль заставила меня остановиться – в буквальном смысле.И чего я при этом не учла – это что Франклин идет за мной вплотную. Я даже незнала, что он здесь.

Он налетел на меня – или чуть не налетел. Ему пришлосьсхватить меня за руки, чтобы не врезаться в спину, и это напугало нас обоих. Онуспел извиниться еще раньше, чем я обернулась к нему.

– Извините, я не знал, что вы... останавливаетесь.

Он явно был огорчен больше, чем следовало бы.

Я смотрела на него и думала, с чего бы он нервничал. А потомувидела его руки. Он водил ими по рукавам пальто, будто чего-то такогокоснулся, что хочет теперь с них стереть. Он не хотел меня оскорбить, он врядли даже сам заметил, что делает. Я бы могла сделать то же самое, если быслучайно коснулась чьей-то чужой магии. Как будто идешь через метафизическуюпаутину; ее приходится смахивать.

Он ощущал – по крайней мере частично – ту силу, что ячерпала из могил.

Может, я и спросила бы Франклина, зачем он скрывает своипарапсихические способности, но к нам подошли Мика и Фокс, а я не была уверена,что Франклин хотел бы проявления моей догадливости в столь большом обществе. Онсообщил ФБР о своих талантах? Я готова была ручаться, что нет. Это было бы длянего плюсом лишь в два, может быть, три последних года. А до того такоесчиталось психическим расстройством. Людей с психическими расстройствами вфедеральные агенты не берут.

И это объясняло, чем я ему так не понравилась. Если онскрывает, кто он такой, то ему не хочется оказаться в обществе человека,который мог бы похвалить его способности, в чем бы они ни состояли. Нет, еслискрываешься, то тебе не нужна компания того, кто сам летает на той же метле.

– Проблемы? – спросил Фокс.

– Нет, никаких, – ответил Франклин чуть слишкомторопливо.

Я просто покачала головой, все еще глядя на высокого агента.

Не думаю, что Фокс нам поверил, но выяснять он ничего нестал. Разговаривать мы не разговаривали, так что вариантов у него не было. Онглянул на нас обоих, потом сказал:

– Ну, раз никаких проблем, то нас уже ждут.

Я снова кивнула, а потом решила спросить:

– Могила Роуза – самая свежая на этом кладбище?

Фокс подумал и кивнул:

– Да, а что?

Я улыбнулась, сама зная, что улыбка вышла мечтательная,будто я слушаю музыку, которую ему не услышать.

– Просто хотела знать, что я ищу, – вот и все.

– Я вас могу отвести к могиле, маршал, вам нет нужды ееискать.

А я хотела искать. Хотела идти по кладбищу от надгробия кнадгробию и сама ее найти.

Но Мика ответил за меня:

– Это было бы хорошо, Фокс. Ведите нас.

Я посмотрела на него, очень стараясь, чтобы взгляд былдружелюбным. Он в ответ посмотрел на меня предупреждающим взглядом – в темноте,среди деревьев, думаю, никто больше не рассмотрел выражение его лица. Но у насу обоих ночное зрение лучше нормального, хотя вряд ли мои глаза сравнятся с кошачьимиглазами Мики. Сейчас они были без очков, всем напоказ. Слишком темно было длятемных очков, но вы бы удивились, узнав, сколько людей ничего странного в егоглазах не замечают и даже при полном дневном свете не понимают, что это заглаза. Люди видят, что хотят видеть, если их не заставить увидеть как есть.

Я посмотрела в его глаза и увидела предупреждение, тревогу.Он спрашивал, действительно ли я в норме.

Правду сказать – и да, и нет. Я себя чувствовала приподнято,но это та приподнятость, которая может вмиг рухнуть. Только что хорошо, а вследующую секунду сила может что-нибудь выкинуть ненужное.

Сделав глубокий вдох, я постаралась сосредоточиться изаземлиться, как меня учили, но это умение я переняла у колдуньи-экстрасенса.Ее таланты состояли в пророчестве и эмпатии настолько тонкой, что она почти дотелепатии доходила. Она мертвых не поднимала и не могла понять мой талант доконца.

Стянуть себя в середину собственного тела было приятно – ясразу почувствовала себя устойчивей, больше сама собой и меньше – опьяненнойсилой, но в тот момент, когда я попыталась заземлиться, отвести часть силы вземлю, она вывернулась и пошла не в глубину, а наружу и прочь. Сила промчаласьпо земле так, что я ощутила могилы, все могилы, будто я стояла в серединеогромного колеса, могилы стали кончиками его спиц, и я знала их все. Я несбрасывала шиты, которые закрывают меня от мертвых, чтобы не беспокоили. Щитовпросто не было.