кулака муки с двумя кулаками бурого сахара, тремя яйцами и легким дыханием спящего, чьи уста ни единого раза не изрекали лжи. И послужило оное средство приятным лекарством для самых отъявленных лгунов…

И так далее.

– А что там было вместо «и так далее»? – вслух задумалась Роз.

Когда она переписывала рецепт, Тим пробормотал: «И так далее…» – пояснив, что в остальных пунктах инструкции по приготовлению все как обычно, типа «остудите печенье перед подачей», поэтому Роз тем и ограничилась. Теперь ее беспокоило, не упустила ли она чего-нибудь существенного.

– Да какая разница? – проворчал Тим. – Вопрос в другом: где найти того, кто никогда не врал?

Роз прикинула, подойдет ли ее собственное дыхание. Еще несколько дней назад подошло бы, ведь она с рождения не переносила лжи, однако события последней недели сделали его непригодным. За короткое время, прошедшее с приезда тети Лили, Роз наврала больше, чем за всю жизнь. Осознав это, она почувствовала себя… испорченной.

– Не знаю…

Тим вдруг вскинул голову:

– Лик! Наша Лик и разговаривать-то едва-едва научилась, не то что врать!

* * *

Вооружившись банкой из синего стекла, одной из тех, в которых родители хранили магические ингредиенты, Роз и Тим поднялись на второй этаж и подошли к кровати младшей сестры.

Лик спала, свернувшись калачиком; укутанная со всех сторон одеялом, она напоминала блинчик с сыром. В последние дни ее нос был сильно заложен из-за аллергии – только за сегодня Роз вытирала ей сопли одиннадцать раз. Дышала малышка с таким трудом, что при каждом вдохе ее нос издавал рокот, похожий на тот, с каким заводится мотор газонокосилки. Вряд ли это можно было назвать «легким дыханием спящего», но приходилось использовать, что есть.

Тим открыл банку и шепотом спросил:

– И что я должен делать?

Роз с досадой всплеснула руками:

– Не знаю, может, сунуть банку ей под нос?

Тим бросил взгляд на густые сопли в ноздрях Лик, трепетавшие в такт вдохам-выдохам, и всучил банку Роз:

– Нет, не могу.

– Ладно, – вздохнула Роз, – я сама. – Она подставила открытую банку под рычащую и хлюпающую «выхлопную трубу» – носик Лик – и немного подождала.

От рокочущего детского храпа сотрясалась даже металлическая защелка на крышке. Вскоре банка затуманилась от дыхания, и Роз аккуратно ее закрыла.

– Есть, – шепнула она и вдвоем с Тимом потихоньку выскользнула из комнаты.

Разобравшись с единицами измерения при помощи карточки, брат и сестра умножили все цифры в рецепте на десять, чтобы приготовить десять дюжин печенек. В итоге им потребовалось десять мерных чашек муки, десять чашек коричневого сахара и тридцать яиц. Все ингредиенты они смешали в самом большом металлическом чане, какой только нашелся на кухне. Тем временем банка с дыханием Лик стояла на столе, подрагивая от доносившегося изнутри храпа. В то самое мгновение, когда Тим набрал из мешка последнюю чашку сахара, банку тряхнуло так сильно, что она опрокинулась набок и покатилась по столешнице. Роз метнулась под стол, точно футбольный голкипер в нижний угол ворот, и банка с приглушенным стуком приземлилась ей на колени.

Тим изумленно уставился на сестру.

– Отличная скорость, ми эрмана! – похвалил он и вскинул руку, как бы говоря: «Дай пять».

Она хлопнула ладонью о его ладонь, зардевшись от гордости. Роз уже и не помнила, когда брат в последний раз обменивался с ней этим жестом.

Как только Тим вбил в смесь последнее яйцо, наступил черед волшебства. Роз наклонила открытую банку над тестом. Несколько секунд ничего не происходило, но чуть погодя туман с внутренних стенок банки сгустился в небольшие сероватые шарики, а после мини-бомбочки честного дыхания высыпались в тесто. Сначала они погрузились на дно чаши, потом всплыли наверх, отчего тесто забулькало, словно болотная трясина. Оно шипело, клокотало и плевалось пузырьками газа. Неожиданно запахло горчицей и копченой грудинкой.

– Жесть, – пробормотал Тим. – И это было в дыхании нашей малютки-сестры?

– Двенадцать раз перемешать костяной ложкой, – процитировала рецепт Роз. Решив, что сойдет и пластиковая лопатка, она принялась перемешивать густеющую на глазах массу. При этом тесто и само начало похрапывать, расширяясь и сжимаясь так, будто обладало легкими. Субстанция то набухала, грозя перевалиться через край чана, то вновь опадала и превращалась в безобидный влажный ком. Казалось, тесто живое.

– Гадость какая, – промолвила Роз.

– А по-моему, круто, – в ответ прошептал Тим.

После трех перемешиваний мерзкий запах копченостей исчез, а после семи – тесто приобрело вид густого коричневого супа. С каждым следующим проворотом лопатки цвет его менялся: от темного шоколада до молочного, от молочного до оттенка сливочного масла и далее почти до белого. Спустя двенадцать кругов оно стало выглядеть как обычное тесто и пахнуть просто сладостью.

Роз и Тим ложками выложили порционные комочки на противни – на весь объем понадобилось десять противней – и поставили их в большую духовку. Часы показывали четыре часа утра, Роз утомилась до полусмерти, и даже Тим то и дело зевал. Когда таймер подал сигнал, брат с сестрой вытащили печенье из духовки, оставили его остывать на столе и, обессиленные, поплелись наверх.

– Заведи будильник на семь сорок пять, – попросила Роз Тима.

– Будет сделано, сестренка, – вяло пообещал он.

– Мы должны отдать печенье миссис Хэвгуд из рук в руки! – напомнила Роз, но Тим уже скрылся за дверью своей комнаты.

Совсем скоро Роз легла в постель, укрылась одеялом и провалилась в сон.

* * *

Проснулась она от того, что ее как будто швыряла туда-сюда огромная океанская волна. Роз испуганно открыла глаза и увидела Лик и Алфи, которые весело прыгали на кровати по обе стороны от нее.

– Роз! Роз! – завопил Алфи. – Просыпайся! Чип говорит, ты должна поиграть с нами, потому что мы мешаем ему на кухне!

Лик случайно заехала сестре ногой по ребрам, Роз громко ойкнула. Обернувшись, она взглянула на светящиеся электронные часы на прикроватной тумбочке. «Четверть двенадцатого!» – ахнула Роз.

– Выметайтесь! – прикрикнула она на младших, откинула одеяло и бросилась в комнату Тима.

Он еще спал.

С колотящимся сердцем Роз галопом понеслась вниз. На кухне суетился Чип.

– Явилась не запылилась, – сердито проворчал он.

В этот момент из холодильной камеры вышла Лили. Она была в полосатых штанах и фартуке, а в руках держала несколько упаковок яиц. Ее гладкие черные волосы сияли здоровым блеском.

– Роз, милая! – воскликнула она. – Мы решили тебя не будить, ведь ты так славно потрудилась!

Только теперь Роз заметила, что все десять противней с печеньем правды исчезли.

– Миссис Хэвгуд приходила за своим заказом? – спросила она, про себя молясь, что все прошло по плану.

– А как же, – фыркнул