– А ты? Ты смог бы убить женщину из ревности?

– Ну, это смотря какую женщину.

– Меня.

– Тебя не смог бы!

– Почему?

– Не знаю, не смог бы, и все тут.

– А другую смог бы?

– Что ты ко мне прицепилась! – рассердился Егор. – Смог – не смог! Мне этот разговор неприятен. Выставляешь меня неким чудовищем, расправляющимся с женами, а я вовсе не такой! Никого я ни разу еще не убил, хотя иногда бы и стоило!

И он отвернулся. А Таня устыдилась. В самом деле, чего она прицепилась к мужику. Сама-то она ничуть не лучше. Она ведь много раз мысленно убивала своего мужа. Убивала сладострастно, смакуя мельчайшие подробности. Она мечтала это сделать. И как же она радовалась, когда ее муж умер! Да Егор, собирающийся прикончить какую-то бабу из ревности, просто ангел по сравнению с ней!

– Егор, – потянула она своего друга за рукав. – Прости меня.

Егор повернулся к ней.

– Как получилось, что ты оказалась у нас в Диковинно?

Голос его прозвучал резко. Похоже, Егор все еще не простил Таню. Но и помогать ей он тоже не отказывался. Уже и на этом спасибо.

– Я же тебе говорила, меня Марина с Сергеем пригласили.

– Поехали к ним! Быстро!

И сев в санки, Егор слегка стегнул Милку концом вожжей по гладкому крупу. И хотя удар был совсем не силен, лошадь повернула голову, насколько ей позволяли это сделать оглобли, и уставилась на Егора строгим взглядом.

Мол, что это ты надумал? Бить меня станешь?

– Пошевеливайся! – окончательно разозлился Егор. – Смотрит она тут еще! А ну-ка!

И взмахнул вожжами, делая вид, что сейчас как огреет Милку по гладкой спине. Милка не стала испытывать терпение возницы, резко стартовала с места, но морда у нее при этом была до того обиженная, что сомнений не оставалось, лошадь этот поступок Егору долго еще не забудет. И одними карамельками задобрить ее тоже не удастся!

Дома Егор оставил Милку прямо на улице, а сам затащил Таню в дом.

– Где Марина с Сергеем?

Баба Галя встревоженно поднялась ему навстречу:

– Еще не возвращались, – ответила она. – А ты чего такой заполошный? Случилось чего?

– Баба Галя, отвечай, как эти двое тебе объяснили ее присутствие в твоем доме?

И Егор кивнул в сторону замершей у дверей Тани.

– Ну, как объяснили… – растерянно ответила баба Галя. – Сказали, помочь девочке надо. С мужем поссорилась, тот помириться хочет, целую программу по примирению придумал. Помочь людям надо. Так и объяснили.

– И что же за муж такой выискался?

– Уж я не знаю, у Танюшки спросить нужно.

– Таня говорит, что мужа у нее нету. И жениха у нее нету. В общем, никого у нее нет!

– Как же так? – растерялась баба Галя. – А кто же ее тогда от опасностей спасать собрался?

– От каких опасностей?

– Ох, голова прямо кругом пошла, – пробормотала старуха. – Давление небось подскочило. У меня всегда так, понервничаю, и давление мигом подскакивает. Как бы не помереть часом. Маринка-то с Сережкой снегоход взяли у Никиты, да на нем и укатили. Чувствую, не к добру это. Странные они оба были, даже ничего не сказали, куда едут.

– Баба Галя, отвечай коротко и по существу. Что за человек настоял на том, чтобы Таня жила у тебя в доме? Отвечай!

Но баба Галя лишь виновато смотрела на Егора с Таней и дрожащими руками рылась в коробочке с лекарствами, пытаясь найти нужное.

– Оставь ее в покое, – попросила Таня, которой стало жалко разволновавшуюся старушку. – Спросим у Марины с Сергеем.

– Когда они еще вернутся!

– Когда-нибудь да вернутся. Не век же им на снегоходе раскатывать.

Егор сердито запыхтел, но отошел в сторонку. Баба Галя мигом повеселела. Заглотнула таблетку, вторую заложила под язык, демонстративно накапала себе вонючих капель в стаканчик, но пить их не стала.

Вместо этого она хлопнула себя по лбу и воскликнула:

– Танька, вот у меня голова-то дырявая! Тебе же письмо пришло!

– Мне? От кого?

– Уж этого я точно не скажу. Чужих писем сроду не читала.

– Но разве на конверте не написано?

– Так на нем и конверта нету. Листок бумажки сложен в четыре раза, снаружи твое имя. Значит, тебе письмецо.

– А где же оно?

– Сейчас принесу.

Письмо представляло собой обычный лист в клеточку. Похоже, что его вырвали из школьной тетради. Действовали второпях и так неаккуратно, что порвали посредине. Почерк писавшего тоже был неровным, строчки прыгали, словно писавший не видел линий, по которым нужно было равняться.

– Постскриптум, – хмыкнула баба Галя, которая не удержалась и заглянула Тане через плечо. – Сто лет уж не видала, чтобы так подписывали письма.

– Подписи тут как раз и нет, – заметил Егор, которому Таня тоже протянула письмо. – Ни подписи, ни обратного адреса. И это не письмо, скорее, это записка. Тебе знаком этот почерк?

– Нет.

– Очень странное приглашение. Ты пойдешь?

Таня кивнула.

– Это может оказаться ловушкой, – предупредил Егор. – Даже скорей всего, это она и есть. На тебя уже было совершено два покушения. Третье может стать роковым.

– Мне все равно.

Таня не знала, как объяснить Егору свои чувства. Вернуть себе родителей или хотя бы узнать их судьбы было для нее самым заветным желанием. Все свое детство она мечтала о том, что однажды бабушка раскроет ей эту тайну. Скажет, куда в одночасье исчезли ее отец и мать. Но та в ответ на вопросы внучки лишь начинала плакать. И постепенно Таня, обожавшая бабушку, решила, что не нужно волновать бабулю. Годы шли, воспоминания о папе с мамой, и так-то скудные, постепенно совсем стирались из памяти. Однако желание понять, что с ними произошло, никуда не делось.

Став взрослой замужней женщиной, Таня несколько раз обращалась за помощью к мужу. Но он хотя и разделял ее желание разобраться в этой семейной трагедии, но помочь так и не сумел. Он обращался за помощью к разным людям, но удалось выяснить лишь то, что дело по факту одновременного исчезновения супружеской пары было закрыто за отсутствием улик. Муж обещал принести Тане копию этого дела, но так почему-то и не принес. И все, что знала Таня, она знала со слов мужа.