— Ерунда, — ответил тот. — Я же не инспектор,перед которым надо отчитываться. Я тоже друг Томилина, вот что главное.

Комната оказалась большой и светлой, с игривыми занавескамив рюшечках и большими застекленными шкафами. Все выглядело аккуратным. Однакоэто был не тот строгий порядок, который так бросался в глаза в жилище того жеТомилина. И не тот, спартанский, который устроил у себя Сильвестр. Это былпорядок эфемерный, возникший явно после генеральной уборки. Все здесь былосложено и распределено так, что сразу становилось ясно — как только гостиуйдут, вещи окажутся совсем на других местах, и гармония будет нарушена.

— А где же твоя жена? — спросила Вера Витальевна,фанатично озабоченная личными взаимоотношениями всех своих знакомых. — Утебя же была жена, я хорошо помню.

— Она с дочкой отдыхает в Крыму, — охотно объяснил«ответчик» и сразу же перешел к делу, обратившись прямо к Сильвестру: —Скажите, почему вы решили, что Андрея убили?

Когда Майя разговаривала с ним по телефону, казалось, что онстрашно нервничает. Сейчас все было иначе. Глаза его не бегали, руки спокойнолежали на подлокотниках кресла, желваки не ходили на скулах. Майе показалось,что он чертовски искренен. Однако она знала за собой такую слабость. Всякий,кто при знакомстве улыбался во весь рот, казался ей лучшим человеком на свете.

Сильвестр принялся объяснять, как и почему возникла идеярасследовать гибель Андрея своими силами. И закончил извиняющимся тоном:

— Тетя Вера не успокоится до тех пор, пока не станетабсолютно ясно, что милиция ничего не пропустила.

Именно этот тон должен был показать Мережкину, что, мол,занимается он не настоящим расследованием, а сущей ерундой, чтобы потрафитьнесчастной пожилой женщине.

Рассказывать о том, что насторожило его в квартире Томилина,Сильвестр, разумеется, не собирался. Он начал задавать вопросы, и все шловполне удовлетворительно до тех пор, пока он не добрался до фотографии нафутболке. Здесь и произошло короткое замыкание. Мережкин заерзал на своемместе, начал тереть сначала щеку, потом нос и закончил коленкой.

— Странно, что у вас нет точно такой же. Обычнофутболки заказывают чохом для всех, кто был на вечеринке, — небрежнозаметил Сильвестр.

— А почему это у тебя, Витечка, полка в шкафупустая? — неожиданно спросила тетя Вера и вся подалась вперед, как будтообнаружила важную улику.

— Что? — не понял Мережкин.

Потом повернул голову, посмотрел на совершенно лысую полку,которая выделялась среди других, как вырванный зуб.

— А, это! Жена хранит там свои книги по рукоделию. Онитакие обтрепанные, мы решили убрать их подальше, а сюда поставим потомчто-нибудь симпатичное. А что?

— Да ничего. Просто когда я вижу нечто из ряда вонвыходящее, мой мозг сразу подает сигнал тревоги.

Вероятно, тетя Вера решила поиграть в великую сыщицу.Сильвестр грозно посмотрел на нее, стараясь взглядом пригвоздить к месту. Ондошел до такого важного поворота в разговоре, и тут она, как всегда, влезла сосвоими глупостями.

— Так я насчет футболки и той фотографии, —повторил он. — Очень странный пейзаж на заднем фоне. Как будто где-товдалеке, за вашими спинами, невысокие горы…

— Песчаные карьеры, — сразу же отмел егопредположение Мережкин. Он принес из кухни кувшин с квасом, сок, несколькобутылок воды и теперь опорожнял уже третий стакан. — Это недалеко отВоскресенска, я могу показать на карте. Когда-то у моих стариков был домик втех краях, с давних пор так и катаемся. Как говорится, по протоптанной дорожке.

— А что за кубок вы держали в руках? — не отставалСильвестр.

Майя внимательно смотрела на Мережкина, стараясь понять поего лицу, какие им владеют эмоции. Он просветлел и заулыбался:

— Кубок? Да, точно! Самый настоящий кубок. Это ребятарасстарались. Вспомнил! Ну, конечно, знаю. Вы бы сразу сказали про кубок! Послучаю моего дня рождения была поездочка, как я не сообразил? Ребята купили этусамую вазу в спортивном магазине и сделали смешную гравировку на ней. А потоммы эту штуку в пруду утопили. Случайно. Ныряли за ней полчаса по очереди, датак и не нашли. Пьяные были, чего вы хотите?

Майя тихонько вздохнула. Если Сильвестр думал, что этокакая-то ниточка, то, скорее всего, он ошибся. Кажется, босс и сам это понял.Он заметно расслабился, стал задавать общие беззубые вопросы — про детство, прожизнь вообще, про дружбу с Томилиным, про девушек Томилина. Упомянул Лиду,выслушал ее характеристику — не очень лестную, к слову сказать.

— У нее по отношению к Андрюхе были ну о-о-оченьсерьезные намерения. Только он не поддавался. В последнее время постоянноговорил, что не готов еще вить гнездо. Он любил вольную жизнь, походы,свободный полет… И денег он столько не зарабатывал, чтобы жену содержать,особенно такую привередливую, у которой амбиции и все такое…

— Он ведь хорошую работу потерял, насколько японял, — заметил Сильвестр.

— И работу! — охотно подхватил Мережкин. —Это я о фонде говорю. Что-то у него там случилось такое… Говорить не хотел. Носдается мне, бабу он у начальника отбил. Не то жену, не то любовницу. Впринципе неважно, кем она тому начальнику доводилась. Главное — разинул ротокна чужой цветок. Начальство, когда на его собственность покушаются, зверетьначинает. Ну, придумали какой-то повод, его выперли, он рвал и метал. Потомуспокоился, тут ему другая работенка подвернулась, с часами. Ничего,приноровился, даже доволен был.

— Может, ему тот начальник отомстил? — угрюмоспросила Вера Витальевна. — Я о любви столько всего знаю, мама не горюй! Астрастей вокруг этого — у-у-у!

— Вы же собираете любовные письма, — напомнилаМайя, посмотрев на нее с недоумением.

— Ну да, — не стала спорить она. — Самыесливки снимаю, так сказать. Все, что положительно заряжено. Но если подумать,сколько темных-претемных эмоций она рождает, любовь…

— А фамилию начальника вы знаете? — поинтересовалсяСильвестр. — Того, у которого Андрей женщину увел?

Вера Витальевна, обрадованная тем, что с ее теориейсогласились, подалась вперед и ждала ответа, глядя на Мережкина с тем жекровожадным выражением, что и собачка Джинерва.

— Кажется, знаю, — с сомнением ответил тот. —Какая-то у него фамилия такая… домашняя. Ассоциируется с обстановкой в доме. Счем-то уютным. Сейчас, сейчас…

— Кошкин? — тотчас предположила ВераВитальевна. — Каминов? Может быть, Ватрушкин? Или Борщов? Что такое тамеще у нас домашне-уютное? Диванов, может?

— А, вспомнил! Ковров. Ковров его фамилия. С ним вамнадо разговаривать.

Перед уходом Сильвестр попросил поискать все же фотографии стого самого дня рождения, который проводили на природе под Воскресенском возлепесчаных карьеров. Однако Мережкин принялся отнекиваться, мотивируя это тем,что фотографий у него таких все равно нет, он это помнит отлично, да у неговообще по жизни мало фотографий, он их специально не хранит, и где они сейчаснаходятся, даже сказать не может. На всякий случай он все же пробежался пошкафам, по верхним полкам стеллажа, но так ничего и не обнаружил. Пока шлипоиски, Сильвестр прогулялся по комнате и попросил разрешения выйти на балкон.Увидев там несколько спортивных сумок, поставленных одна на другую, спросил,любит ли Мережкин ходить в походы.