Лисе, вскрикнув, выпустила письмо из рук.

Булле на диване вдруг громко всхрапнул.

И тут погас свет.

Лисе закрыла рукой рот, чтобы не закричать. Она уставилась в темноту. Ничего не видела. Но слышала. Слышала негромкое похрапывание Булле и кое-что еще. Звук, от которого волосы у нее встали дыбом, сначала под мышками, потом на затылке, затем на голове. Икота! Эти квакающие «ик!» были ей очень хорошо знакомы. И они не доносилось снаружи, источник был где-то здесь. В комнате.

— Б-б-булле, — заикаясь, пролепетала Лисе и попыталась побороть дрожь в голосе.

Но дрожь перешла на все тело, Лисе затрясло, словно отбойный молоток. Потому что теперь она увидела это в темноте. Пару больших выпученных глаз. Зрачки светились, а веки медленно поднимались и опускались.

— Булле!!! — завопила Лисе.

Храп резко прекратился. Потом раздалось ворчливое бормотание. Потом сонный вопрос:

— Что такое?

Лисе не успела ему ответить. Скрипящий шепелявый голос прошамкал:

— Такое — ик! — время подкрепиться!

Это был голос Грегора Гальваниуса.

Лисе почувствовала, как холодная липкая рука схватила ее за горло. И стала сжимать. И это была не человеческая рука.

— На помощь! — закричала Лисе и попыталась вывернуться, но рука ее не отпускала.

— Вдвойне на помощь!!! — закричал Булле.

— Никто не придет на помощь — ик! — двум ворам. — Гальваниус засмеялся свистящим смехом, не предвещавшим ничего хорошего.

И тут зажегся свет.

— Еще как придет, — раздался хорошо знакомый голос.

А в двери стоял знакомый им высокий худой человек.

— Доктор Проктор! — с облегчением воскликнула Лисе.

— Профессор! — восторженно завопил Булле.

— Вик… ик!.. тор? — сказал Грегор Гальваниус и поправил пояс халата.

— Быстро! — Булле вскочил с дивана, прыгнул на плечи Гальваниуса и обхватил ногами его шею. — Нельзя допустить, чтобы он превратился во что-нибудь и сбежал!

— Ик! — пискнул Гальваниус и завертелся, пытаясь избавиться от своего мучителя, но тот сдавил его шею, будто тисками.

— Перестань, Булле, — сказал доктор Проктор.

— Наш долг — спасти мир от лунных хамелеонов! — закричал Булле и принялся колотить по голове Грегора Гальваниуса своей ручонкой.

— Ой! Ик! Ой!

— Перестань, говорю! — крикнул Проктор. — Грегор не лунный хамелеон!

Грегор Гальваниус и Булле замерли.

— Я не… кто? Ик! Как ты сказал? — не понял Гальваниус.

— Не лунный хамелеон, — сказал доктор Проктор.

— А если он не лунный хамелеон, то кто? — спросил Булле.

— Значит, вы, два детектива, так и не сумели в этом разобраться? — усмехнулся профессор.

Он подошел к Грегору Гальваниусу и помог Булле спуститься с его шеи.

— Может быть, мы не сумели во всем разобраться, — сказала Лисе и прищурила правый глаз, — но кое-что уже прояснилось.

— Вот именно! — подхватил Булле. — Или… разве прояснилось?

— Да, — сказала Лисе. — Он спит в ванне и, вообще-то, должен пребывать в спячке. Он прыгнул на пятьдесят метров со склона, хотя там не было трамплина. В доме есть комната, полная насекомых. А его икающие звуки в действительности не что иное, как кваканье. Он… — Лисе показала пальцем на Грегора Гальваниуса, который с испугом смотрел на нее, — лягушка!

— Лягушка?! — повторил Булле.

— Своего рода лягушка, — согласно кивнул доктор Проктор.

— Разоблаченная глупая лягушка, — сказал Грегор Гальваниус и опустил голову.

— Вы шутите! — засмеялся Булле и посмотрел на остальных. — Или… это правда?

Вместо ответа Грегор Гальваниус открыл рот и высунул язык. Язык высовывался все больше, протянулся через всю комнату, как ковровая дорожка, и замер перед носом Булле. А на самом кончике языка сидел Перри, тщетно пытавшийся отлепить хотя бы одну из своих семи лапок, приклеившихся к липкой поверхности лягушачьего языка.

— Я понял, что это вы, увидев этого парня рядом со звонком, — шепеляво сказал Гальваниус. — Заберите его, пока я его не проглотил. Он очень аппетитный, кстати.

Булле, сморщившись от отвращения, указательным и большим пальцем освободил своего паука. Перри быстро пробежал по руке и шее мальчика и спрятался в его шапке — своем обычном убежище. Гальваниус вернул язык на положенное место и закрыл рот с громким хлюпающим звуком.

— А теперь, — сказал доктор Проктор и деловито хлопнул в ладоши, издав почти такой же звук, — я предлагаю присесть и немножко разобраться во всем. У нас есть другие дела. Причем срочные.

— Какие другие дела? — сказал Гальваниус.

— Те же, что и всегда, — сказал Булле, сдерживая зевок. — Спасать мир.

Когда все — доктор Проктор, Лисе, Булле и Грегор Гальваниус — расселись вокруг стола в гостиной, доктор Проктор объяснил, как он их нашел. Он работал над башмаками равновесия и слушал местные новости по радио, когда позвонила Ева, сестра Булле, и спросила, не у профессора ли застрял ее братец. Его, мол, не видели с тех пор, как он вышел из дома утром, а мама ждет, что он, как обычно, принесет ей ужин в постель. Проктор посоветовал Еве позвонить Лисе и выкинул этот разговор из головы до тех пор, пока не услышал громовой голос папы-коменданта, доносившийся из дома Лисе.

Из слов взволнованного коменданта он понял, что в постели Лисе нет, она тоже исчезла! В этот момент в новостях по радио сказали, что жители дома двадцать четыре по Утиной улице сообщили о сильном взрыве, от которого во всем квартале задрожали оконные стекла. Кроме того, местные жители видели девочку и какого-то карлика, промчавшихся мимо на коротких лыжах со значительным превышением скорости. Доктор Проктор знал, что его сосед по Парижу живет в доме двадцать пять по Утиной улице, а Лисе и Булле говорили о Грегоре. Сопоставив эти факты, он понял, что причиной происшествия был порошок ветронавтов. Он решил отправиться на место и выяснить, что происходит.

— Нам надо скорее домой, успокоить родителей, — сказала Лисе. — Они же волнуются.

— О, они могут подождать, — заявил доктор Проктор. — У нас есть дела поважнее, чем родительские волнения.

— Да-с, — сказал Булле. — Сначала мы должны узнать, как человек может превратиться в лягушку.

— Своего рода лягушку, — сказал доктор Проктор. — Расскажи ты, Грегор.