— Всего что имею, разумеется.

Я чуть отступил, пропуская его на заднее сиденье машины.

— А ну залезай! — велел я ему.

Он подчинился без звука; но прежде я снял висевший у него напоясе кинжал. Рэндом занял место рядом со мной, обернулся и прицелился изпистолета с последней оставшейся пулей в голову Джулиана.

— Почему бы нам его просто не прикончить?

— По-моему, он может нам пригодиться, — сказаля. — Мне бы хотелось кое-что выяснить. Да и дорога у нас еще долгая.

Я завел машину, и мы двинулись дальше. Собаки носилисьвокруг. Моргенштерн скакал за нами, не отставая.

— Боюсь, как пленник я не имею для вас особойцены, — заметил Джулиан. — Даже под пыткой я смогу рассказать лишьто, что знаю, а это немного.

— Ну начни хотя бы с этого, — предложил я.

— У Эрика позиция самая сильная, — сказалДжулиан, — поскольку именно он оказался в Амбере, когда все началось. Покрайней мере так вижу я, поэтому и предложил ему свою поддержку; будь бы на егоместе один из вас, я сделал бы то же самое. Эрик возложил на меня обязанностьохранять Арденский лес. Здесь проходит одна из главных дорог, ведущих в Амбер.Джерард контролирует подступы со стороны моря на юге, а Каин — на севере.

— А где Бенедикт? — спросил Рэндом.

— Не знаю. О нем я ничего не слышал. Возможно, онгде-то с Блейзом. А может, по-прежнему в Тени и даже не подозревает, что здесьпроизошло. Вполне возможно также, что он просто умер. Уже много лет о нем нислуху ни духу.

— Сколько людей охраняют Арденский лес? — спросилРэндом.

— Около тысячи, — ответил Джулиан. — Икое-кто, возможно, уже за вами наблюдает.

— Ну, если им угодно, чтобы ты остался жив, это покаединственное, что им позволено, — сказал Рэндом.

— Ты безусловно прав, — откликнулсяДжулиан. — Вынужден заметить, Корвин поступил на редкость умно, оставивменя в живых. С таким пленником вы, пожалуй, сможете благополучно проехатьчерез весь лес.

— Что, жить хочешь? — съязвил Рэндом.

— Конечно, хочу! А что, нельзя?

— А зачем?

— Ну хотя бы из-за моей информации.

Рэндом рассмеялся:

— Ну, допустим, рассказал ты нам очень мало, и уверен,из тебя можно вытащить куда более ценные сведения. Проверим это при первойвозможности. А, Корвин?

— Там видно будет, — сказал я. — Где Фиона?

— Где-то на юге, по-моему, — ответил Джулиан.

— А Дейдра?

— О ней я ничего не знаю.

— Ллевелла?

— В Ребме.

— Ладно, — сказал я. — По-моему, ты иссяк.Это все?

— Все.

Дальше мы ехали молча. Лес наконец стал редеть. Я уже давнопотерял Моргенштерна из виду, хотя время от времени замечал, что сокол Джулианавсе еще кружится над нами. После поворота дорога пошла вверх; с обеих сторонвысились ярко-красные горы. Топлива осталось меньше четверти бака. Где-то черезчас мы миновали две огромные, нависающие над дорогой скалы.

— Чудное место для засады, — сказал Рэндом.

— Неплохое, — согласился я. — А ты что наэтот счет думаешь, Джулиан?

Он вздохнул и сказал:

— Да, все верно. Вас там ожидают. Однако вы самизнаете, как из этой засады выбраться.

Это мы действительно знали. Когда у очередных воротнавстречу нам вышел стражник в кожаных зелено-коричневых доспехах с обнаженнойсаблей, я показал пальцем на заднее сиденье автомобиля и спросил:

— Сечешь расклад?

Он усек. Да и нас он тоже узнал.

А потому поспешил открыть ворота и даже помахал нам напрощание рукой.

Мы миновали еще двое ворот, пока выбирались из узкойгорловины меж скал. Сокол куда-то исчез. За счет прямого отрезка пути мывыиграли более километра высоты. Я притормозил и остановил машину на самом краюпропасти, совершенно отвесной и бездонной.

— Выходи, — велел я. — Теперь тебе придетсяпрогуляться.

Джулиан побледнел.

— Я скулить не стану, — сказал он. — Иумолять вас подарить мне жизнь тоже не буду. — И вышел из машины.

— Ах ты, черт побери! — воскликнул я. — Жаль,давненько я не слышал, как некоторые умеют скулить! Ну хорошо, иди и встань насамом краю. Немного ближе, пожалуйста. — Рэндом по-прежнему держал его намушке. — Чуть раньше ты говорил, что стал бы союзником любого, ктооказался бы на месте Эрика.

— Это так.

— Посмотри вниз.

Джулиан посмотрел. Падать пришлось бы долго.

— Ну ладно, — сказал я. — Вспомнишь нашразговор, когда события примут иной ход. А еще вспомнишь, кто подарил тебежизнь тогда, когда другой непременно отнял бы ее. Пошли, Рэндом. Пора ехатьдальше.

Он так и остался стоять там, на самом краю пропасти, тяжелодыша и сдвинув брови в одну линию.

Когда мы уже добрались до вершины, бензин почти кончился. Явыключил двигатель и начал долгий спуск.

— А ведь ты ничуть не утратил былой хватки, —сказал Рэндом. — Сам-то я скорее всего прикончил бы его. Однако ты,по-моему, верно поступил: он еще окажет нам поддержку — если, разумеется, мысможем загнать Эрика в угол. Ну а пока он непременно тому же Эрику обо всем донесет.

— Непременно, — кивнул я.

— И тебе еще не раз захочется его прикончить — больше,чем кого бы то ни было.

Я улыбнулся:

— Личным чувствам не место в политике, законодательствеи бизнесе.

Рэндом раскурил две сигареты и одну протянул мне.

Посмотрев вниз сквозь клубы сигаретного дыма, я впервыеувидел море. Под темно-голубыми, почти ночными небесами, под золотистым солнцемморе играло дивным богатством цветов от ярко-синего до почти фиолетового —словно кусок волшебной ткани. Сладостная боль пронзила мне сердце от одноголишь взгляда на это море. И тут я заметил, что говорю вслух, причем на языке,совершенно мне неведомом. Я читал «Балладу о пересекающих морские просторы», аРэндом внимательно слушал и, когда я умолк, спросил меня:

— Все говорили, что это ты сам сочинил. Правда?