От развалин крепости отчетливо донеслись характерные звуки. Некто уверенно спускался тропой. Один. Стукнул металла о камень, а следом глухое ворчание. Кайда переглянулся с Николаем. Дюжина жестов и мизансцена расписана. Короткий обмен взглядами с Хоттабычем и Ляхом. Всё. Занавес!

Тем временем герой грядущих событий и не предполагал, что за молчаливая суета происходит рядом, за камнями. В сером полумраке его силуэт плыл слегка. Вот он скукожился чуть ли не в половину. Дзенькнул металл о металл, нарисовав образ пустого ведра. Минута, вторая, третья. Силуэт вдруг превратился в здоровущего горбуна. Толи выдох, толи всхлип. Шорох. Тишина. Горбун, на манер проткнутого шара, скукожился до обычных размеров человека. Потоптался на месте и в обратный путь, к развалинам. Кайда, не снимая ПНВ и согнувшись в три погибели, двинулся следом. Тихое дыхание за спиной подтверждало, Варшавин с Арсениным не отстают. Морозов, которому выпало прикрывать вылазку, остался среди валунов. Не в одиночку, понятное дело, в компании с «винторезом». А, дублер «водоноса» …? Что «дублер»? Шагал себе, кряхтя под тяжестью ноши в обеих руках, размеренно шоркая по ступеням.

— Красава старшой, — мысленно поаплодировал капитан, восхищаясь лицедейством Еремеева. Самому-то пришлось перейти в пластуны. Большие камни кончились, вот и скользи теперь ужом, прижимаясь к земле. — Прям Качалов, мля.

С развалин, где он в ночник пять минут тому разглядел сторожевой пост, послышался возглас. Вряд ли алярм. Скорее вопрос с смешком. Типа «чего тащишься беременным ишаком»? Чего там выдал в ответ Николай, он особо и не вникал. В наушнике трижды щелкнуло. Ежу ясно, Носорог громогласно сообщил, мол труба дело, братцы. На грани провала. Александр вздыхать-переживать не стал. На дворе не семнадцатый век и оппоненты не страдают от избытка благородных манер в купе с рыцарскими кодексами. Хотя, если сказать по правде, есть мыслишка, приврал Дюма на сей счет. Скажем так, концентрация художественного вымысла превысила предельно допустимую норму. Коротко говоря, скомандовал Александр, как и полагалось в такой ситуации. Завертелось…

Дважды плюнул морозовский ВСС и уткнулись мордой оба весельчака в пулеметном гнезде. Но троица уже не таясь рванули по лестнице. Стаду напуганных бегемотов не уподобляясь, но и квёлыми ёжиками не прикидывались. Темп в таком случае не на последнем месте топчется. Проход в крепостной стене капитан разглядел ещё в прибор ночного видения. Да, и куда скользнул Носорог тоже заметил. Александр, сместившись вправо, быстрым шагом подобрался к проходу. Тот оказался перекрыт массивной решеткой. На вид чугунной и за два метра высотой. Скособочившись, она висела на одной нижней петле. На миг замерев, он опустился на колени. Потом улегся на живот и аккуратно выглянул из-за угла. Открылась большая площадь, по периметру которой темнели постройки. В двух мутно светились квадраты окон, так надо полагать. Капитан, не закрепляя ПНВ на голову, приставил прибор к глазам. Зелено-черная картинка буквально впрыгнула. Он дважды сморгнул, привыкая. Потом по секторам, слева направо огляделся. Четыре пикапа капотами к стене, точно жеребцы у коновязи. Здоровенный котел на очаге из камней, где шевелится пламя. Две женских фигуры тут же. Толи кашеварят, толи по иной надобности. Вон какой-то полуночник бродит с фонариком в руках и калашом за спиной. В наушнике раздался шепот Еремеева на немецком:

— Я в «гнезде». Контрагенты аккурат напротив. Башенка с зубцами на юго-запад. Парочка охламонов.

— Принял. Как сменит Чупа-Чупс, прогуляйтесь с Хоттабычем до хибары. Крайнее окно со светом, — Кайда перевел взгляд на башенку.

— Где телек гоняют? — уточнил Николай.

— Ага. Ежели что, пригласи киноманов в гости. Лях, за мной. Проверим вторую хазу.

А, дверей в обычном понимании и не было. Плотная материя, прибитая к верхней перекладине дверной коробки, на манер драпировки закрывала проем. Николай, встав почти впритык к левому косяку, затаил дыхание. Арсенин занял позицию у правого. В помещении работал телевизор. Штука в том, шла трансляция канала CNN к тому же на английском. Сей факт вселял нешуточные надежды. Вряд ли рядовой басмач обременен глубокими знаниями британской мовы, чтобы предпочесть новостным каналам местного розлива иновещанию, как называли подобное явление при развитом социализме. Ткань практически не поглощала звуков. В помещение присутствовал человек. В одном экземпляре. Причем мужчина, судя по звукам шагов. Хотя исключать даму тоже не резон. Бывают, знаете ли, особи весьма крупных габаритов. Других индивидуумов вероятнее всего не было. Или затаились, что та мышь под веником. Еремеев с Хоттабычем провели стремительный диалог в стиле пантомимы, обрисовав жестами грядущую мизансцену.

Человек за драпировкой лающе зевнул, сделал несколько шагов, удаляясь. Раздался скрип, свойственный пружинному матрацу под тяжестью. Носорог перекинул ремень АК через голову, повесив оружие стволом вниз вдоль бедра. «Семьдесят четвертый» с ПБС смотрелся несколько футуристично, но «такова селяви», как говаривал киношный злодей Геша Козодоев в «Брильянтовой руке». Старший лейтенант, вытащив из поясной кобуры ПСМ, продемонстрировал Арсенину три растопыренных пальца и ткнул в импровизированный занавес. Отсчитав три секунды, Иван ухватил складку ткани и рванул вправо. Еремеев, перешагнув порог, тут же переместился влево. Не забывая о периферии, уперся взглядом в сидевшего на кушетке мужика в пикантной позе. А, как ещё можно определить ситуацию, когда штаны сняты на половину? Причем одна штанина, дохлой крысой валяется на полу, а вторая полуспущена до колена. Хозяин обители, так и завис в полупозиции с оцепеневшим взглядом и приоткрытым ртом. Держа мушку пистолета на переносице персоныша, старший лейтенант жестом левой руки показал, чтобы тот поднял ладони к затылку. Мужик спустя пару секунд часто закивал и покорно выполнил приказ. Но взгляд-то стал меняться. Николай, несколько удивленно разглядывая боевика, требовательно повел стволом ПСМ вниз:

— Get on your knees!

Удивиться было чему. На кушетке сидел … блондин. За версту видно, патентованный скандинав. Скорее швед, чем норвежец.

Опять понимающий кивок и, продолжая держать ладони на затылке, блондин стал опускаться на колени. А, дальше … Толи в самом деле запнулся, толи сымитировал. Валится стал, и чтобы не грохнуться в полный рост, шагнул вперед. А, на пути комод или dresser. Если на английский манер. Скандинав хвать его угол. Вполне правдоподобно. Что-то подобное Еремеев и ожидал. Стрелять погодил, ухмыльнулся мысленно:

— Если чашу швырнет в меня, ту, что у края, совсем водевиль получится. Не, походу на тесак наметился, хрендель. Вона ручонка-то тянется. Типа случайно. Гаер, мля.