Вспоминать о том, что любой выштранский ребенок знает об этой местности и местных обычаях куда больше, чем я, не говоря уж о знании языка, совершенно не хотелось.

Для дальнейшей демонстрации своих лингвистических достижений я спросила Дагмиру, куда исчез мой муж, и получила в ответ новую лавину слов – слишком быстрых, чтобы хоть что-нибудь разобрать. Еще одна попытка, предваренная словами «сеткасти, сеткасти» («медленней, медленней»), вознаградила меня более приемлемым темпом, однако в ответе оказалось слишком много непонятных мне слов. Джейкоб ушел – больше мне не удалось разобрать ничего.

Раздосадованная этим, я кое-как объяснила Дагмире, что в эту комнату надлежит внести весь багаж с моим именем или именем Джейкоба на ярлыках и вынести все с именами лорда Хилфорда и мистера Уикера, после чего отправилась вниз. Единственным запахом в пустой и холодной кухне оказался застарелый запах крови, так и не выветрившийся после лечения нашего кучера. Это прогнало прочь все мысли о завтраке.

В сравнении с темным и мрачным интерьером дома, улица (если только протоптанную снаружи дорожку можно назвать столь громким именем) была залита мучительно ярким солнцем. Сощурившись, я прикрыла глаза ладонью, чтобы привыкнуть к яркому свету. В отдалении слышались голоса. Говорили по-выштрански, и ни один из этих голосов не был мне знаком.

Снаружи дом выглядел не более многообещающе, чем изнутри. От снега, дождей и ветров темная смола выцвела и приобрела золотистый оттенок, но здание было лишено каких-либо украшений – лишь голые дощатые стены с прорезанными в них узкими оконцами, увенчанные пологой двускатной соломенной крышей. Однако потолок в спальне не был наклонным – значит, над нами имелся еще и чердак. Оглядевшись, я обнаружила, что домов поблизости немного, да и те стоят ниже по склону; все – одноэтажные, если не считать чердаков. Очевидно, наше пристанище было лучшим из тех, что мог бы предложить Друштанев.

Дорожка вела вниз, к остальной части деревни. Спускаясь по ней, я увидела, что большинство домов, в отличие от нашего, обнесены невысокими заборами, огораживавшими дворики с множеством гусей и уток внутри. Женщины, стоя у калиток, сматывали пряжу, болтали друг с дружкой и, не скрываясь, таращились на меня. Проходя мимо, я любезно улыбалась им, но все мое внимание было приковано к знакомым фургонам, стоявшим у деревенского колодца. Один из чиаворских возчиков запрягал лошадь.

– Неужели вы уже уезжаете? – с некоторым удивлением спросила я.

Он оглянулся на один из окрестных домов.

– Да, как только принесут Минджело. Нам нужно ехать к боярину.

Я знала, что им предстоит еще доставить на место собственный груз, но Минджело был тем самым раненым.

– О, но ведь было бы намного милосерднее оставить его здесь до излечения, чем подвергать дорожным трудностям.

Нимало не заботясь о приличиях, возчик сплюнул под ноги.

– Говорят, в доме боярина гостит доктор. Из самой Чиаворы. Он-то уж точно разберется лучше всякой выштранской деревенщины.

Даже со скидкой на его национальную гордость я не могла не признать справедливость его суждения: конечно же, человек боярина образован куда лучше, чем деревенский костоправ. Но Минджело было жаль – каково-то придется ему в дороге?

Вскоре после этого меня отыскал Джейкоб. Очевидно, он тоже рылся в сундуках в страшной спешке: его костюм был намного наряднее, чем требовала ситуация.

– Изабелла, вот ты где, – сказал он, словно это я исчезла из дому с раннего утра. – Возчики должны продолжать путь в резиденцию боярина, но после этого отправятся обратно в Чиавору. Ты вполне…

Я остановила мужа, взяв его за запястье, несмотря на устремленные на нас взгляды выштранцев.

– Пожалуйста, не надо, – шепнула я так тихо, что никто, даже понимая по-ширландски, не смог бы подслушать нас. – Не проси меня об этом. Ты же понимаешь, что я никуда не поеду, а мне не хотелось бы устраивать спор на виду у посторонних.

Он испытующе взглянул мне в глаза. Горный ветер растрепал его волосы, что придало ему несколько неряшливый вид. В других обстоятельствах я сочла бы это очаровательным, но теперь я вспомнила о том, что и сама вышла из дому не только не заколов волос, но даже не причесавшись. Спор или не спор – определенно выглядела я не лучшим образом.

Вероятно, Джейкоб счел мое расстройство очаровательным. Он с некоторым облегчением вздохнул, хоть взгляд его и был полон тревоги.

– Могу я хотя бы просить тебя не отходить далеко от дома? Хилфорд расспрашивает местного старосту о том, что стряслось с драконами и куда пропал Грителькин. Пока мы не выясним этого, прошу тебя, веди себя пристойно.

Намек на то, что я уже веду себя непристойно, возмутил меня, но возмущение тут же улеглось, сменившись другими заботами. До этого я полагала, что Индрик Грителькин, местный знакомый лорда Хилфорда, был среди тех, кто суетился в доме накануне вечером.

– Разве его нет?

– Нет. Так ты вернешься в дом?

В дом, где мне предстояло столкнуться с этой маловразумительной Дагмирой…

– Да, дорогой. Пожалуйста, как только сможешь, дай мне знать, что происходит. И каким образом нам предстоит питаться.

– У нас будет кухарка – думаю, лорд Хилфорд договорится и об этом. – Джейкоб пригладил волосы, но ветер тут же растрепал их вновь. – А пока я что-нибудь придумаю.

Я взобралась по каменистой тропке к нашему временному пристанищу, решительно не оглядываясь на чиаворские фургоны – последний шанс вернуться в лоно цивилизации.

В «Путешествии в горы Выштраны» я уже писала о Друштаневе. Однако, если у вас случайно найдется экземпляр этой книги, или вы намерены приобрести его, как я советовала выше, прошу, не обращайте внимания на то, что там написано об этой деревне, да и о выштранском народе в целом.

Сейчас мне всей душой стыдно за те давние слова. Я, против собственной воли, старалась держаться в рамках путевых заметок, принятых для юных леди тех времен. В результате вышла полная ахинея, куда хуже «Странствий по Центральной Антиопе» мистера Кондейла, вдохновленная скорее яркими сценическими образами полумистических выштранских персонажей, чем теми, с кем познакомилась я в Друштаневе. Если верить этой книге, Выштрана – край жалобно стонущих скрипок, девушек с пламенным взором и крепких сладких вин.

Иными словами – край самых банальных клише. В Выштране я выпила куда больше чаю, чем вин, скрипок почти не слышала, и ни разу не заметила в глазах Дагмиры чего-либо, хоть отдаленно напоминающего пламенный взор. Куда больше пользы принесет вам чтение исторического труда, подробно объясняющего все разнообразие нитей, вплетенных в ткань этого народа. Расположение их гор, тянущихся почти через всю Антиопу, привело к тому, что в свое время эти горы пытались покорить едва ли не все нации континента – чиаворцы, айверши, ахиаты, бульские – последние превратили Выштрану в зависимое государство за шестьдесят лет до нашего прибытия. Но их влияние распространялось главным образом на равнины и лишь отчасти сказывалось на пастухах и охотниках в горах, где исконно выштранский дух держался крепче всего.