Не тебе я, а этому белобрысому обормоту! — Ратибор, испепелив гневным взором ехидно улыбающегося княжьего племяша, слегка привстал, схватив при этом собравшуюся было уходить Благану за руку. — А насчёт старой не дуйся ты! Просто уж больно у тебя очи мудрые для тех сорока с небольшим лет, на которые ты выглядишь…

— Понятно теперь, что меня выдало… Глаза никак не скроешь, — печально произнесла Благана, после чего, поморщившись, резко бросила: — Клешню убери! Синяки же будут, топтыгин!

Ратибор мигом отдёрнул свою лапу. Целительница не спеша закатала рукав сарафана; на её предплечье, за которое схватился доблестный витязь, отчётливо проступили следы его пальцев.

— Ох, как же это я так, а… — смутился молодой громила.

— М-дя-я-я… Гляжу, ты сегодня в ударе!.. — договорить Емельян не смог, ибо Ратибор могучим щелбаном сбил его на пол.

— Тебе никто не баял, что мощь твоя возросла? — Благана задумчиво потёрла свою руку.

— Мы ему об этом постоянно талдычим… — проворчал из-под стола Емельян и, кое-как поднявшись, отодвинулся от Ратибора подальше, сев на скамейку таким образом, чтобы рыжий великан не мог до него дотянуться. — Если так и далее пойдёт, он нас поломает вообще!.. Пытались выведать, чего он жрёт такого, да не колется!.. — на лбу непутёвого писаря в месте щелчка уже пошла добрая синева.

— Удивительно, но факт… — ворожея в задумчивости смотрела на Ратибора. — С момента нашей последней встречи ты стал пусть чуточку, но мощнее! Дело в том, что твоя сила, оказывается, не до конца сформировалась и всё ещё продолжает расти… Медленно, но верно! Надо бы поднять древние предания… Никогда не встречала никого, тебе подобного! Просто поразительно!..

— Разве такое возможно? — рыжебородый богатырь озадаченно уставился на ведунью.

— Да, как мы видим на твоём примере. Но объяснить я это не могу. Дар у тебя! Очень необычный… Как мне кажется, годам к тридцати — тридцати пяти уже полностью сформируется могучесть твоя. В расцвете сил будешь…

— Это чего, мы тогда из-под лавок вылезать умаемся, что ль? — тоскливо пискнул Емельян.

— Скорее уж, из лечебниц, — слабо улыбнулась знахарка.

— Ну спасибо, обнадёжила!.. Хоть на кладбище сразу выносить нас не будут, уже хорошо…

— Не спасибкай, Емеля!

— Да нет, Ратик, как раз в этом случае не благодарить надо, а именно к богам о спасении взывать!

— Зачем я вам понадобилась? — тем временем мудрые, отдающие изумрудным цветом очи колдуньи вперились в голубые глаза сидящего напротив могучего русича.

— Помощь нам нужна…

— Это я уже поняла. Какая помощь? Учтите, в вашу свару с волками я не полезу, даже не проси! Людские дрязги меня не касаются. В общем, не помощница я вам! Да и не дело это, когда русичи между собой грызутся…

— Согласен, да только не мы это начали!

— Ой ли⁈

— Ай ли! — передразнил ворожею мрачно Ратибор. — Ты вот к чему сейчас ойкаешь, а⁈ Мы что, должны были пройти мимо Ждана Зайца и его шайки, сделав вид, что слепые да глухие? Будто в упор не замечаем, что они творят? Как простой люд обижают⁈ Да не бывать этому! Не бы-вать, слышишь⁈ — по слогам пробасил рыжий исполин. — Пока есть у меня силушка, буду давить таких поганцев заплесневелых, аки гадов навозных!..

— А кто дал тебе право судить? — Благана, прищурившись, внимательно разглядывала начавшего закипать широкоплечего бойца.

— Совесть моя!

— Как ты думаешь, — пожевав губами, прошамкала на это Благана, — что самое ценное есть в жизни у человека?

— Эм, семья, дети?.. — Емельян влез в разговор и вопросительно уставился на мудрую ведунью.

— А если нет у человека семьи?

— Как это нет? — княжий племяш удивлённо заморгал.

— Тебе чего, пустозвон недалёкий, объяснить, как в наше непростое время, когда Русь-матушка окружена со всех сторон ворогами клыкастыми, только и мечтающими отщипнуть себе жирный кусок пирога от наших территорий, можно потерять всё и всех в одно мгновение? — неодобрительно прошелестела Благана.

— Пожалуй, не надо, — виновато просопел Емельян и, немного подумав, добавил: — Тогда если пораскинуть мозгами, то самое ценное у человека, это, конечно, время!

— Как можно раскинуть тем, что уже давно пропито?

— Очень смешно, Ратиборчик!

— Нет, — проворчала между тем целительница, — и не время! Хотя многие, очень многие люди заблуждаются, думая, что это так и именно время не имеет цены. Нет, оно, несомненно, дорого, но всё же есть кое-что и поценнее, и это…

— Душа.

— Именно! Ты не перестаёшь меня поражать, воин! — Благана удивлённо уставилась на Ратибора. — Самое ценное, что есть у каждого разумного человека, — это, конечно, его душа! Которая, если кто не в курсе, бессмертна! Соответственно, само время, по сути, для неё не так уж и важно. А вот что важно, так ента то, как, с какой пользой для души ты это времечко провёл в своей жизни телесной! Ведь за всё ответ придётся держать перед богами! Если смертный всю жизнь сознательную пил, кутил да куролесил, — с этими словами Благана с укоризной посмотрела на смутившегося Емельяна, — то значит, бездарно он житьё-бытьё своё прожил! Ну а ежели, того хуже, людей почём зря губил, так спросят с него Сварог с Перуном и Велесом по всей строгости, не сомневайтесь! Все пред ними стоять будем, рано или поздно! И тогда сильно пожалеем, как жили, да сделанного не воротишь, как ни старайся! Ты вот, рыжий, вины не ощущал за собой никогда? Ну, за смертоубийство? Совесть, говоришь, даёт право тебе судить, кому жить, а кому нет? И что, ни разу не ёкало сердечко у тебя, когда убивал кого?

— По людям — нет, ибо все они были мерзавцами и негодяями, сполна заслужившими свою участь!

— По людям? Что за уточнение такое? — хмыкнула удивлённо Благана. — А по кому же ёкало тогда? Неужель по лягушонку, на которого ты в детстве как-то присел ненароком?

— Да было недавно дело, в Забытых пустошах. Но к этому мы ещё подойдём, может быть… Или почти к этому. А пока, возвращаясь к нашей печальке… Мельванес, слышала такое имя?

— Доводилось… — Благана так поморщилась, как будто ей сзади на пятку наступили. — Дальше что?

— Он с волками заодно.

— Сочувствую, но помочь не